Шум, поднятый «самолетчиками», раскатился по всему миру, возвестив, что советских евреев не забыть и не заглушить, пока они не добьются свободы

Сорок два года назад, 15 июня 1970 года, группа советских диссидентов собралась на аэродроме «Смольное» под Ленинградом. Они выкупили все билеты на двенадцатиместный самолет, вылетавший в городок Приозерск у финской границы, в 240 милях к северо-западу. По приземлении они намеревались угнать самолет и оставить его экипаж в ближайшем лесу. Сами они собирались улететь в Швецию и устроить там пресс-конференцию, чтобы привлечь внимание мировой общественности к положению евреев в Советском Союзе. После чего они планировали эмигрировать в Израиль.

Десять из них были евреями. Один, двадцатидвухлетний Иосиф Менделевич, подавал на визу для эмиграции в Израиль трижды, и трижды ему отказывали. Другая диссидентка, Сильва Залмансон, впоследствии рассказывала журналу «Новое русское слово», что путешественников приводила в ужас перспектива наказания, но они были словно одержимы — казалось, их тянет какой-то волшебной силой. Они уже решили не принимать советский образ жизни, и попытка побега была для них единственным выходом. Двое диссидентов были христианами. Один — Юрий Федоров — уже отсидел три года в лагерях за распространение антисоветской литературы.

Но «самолетчики», как их стали впоследствии называть, до самолета не добрались. При выходе на взлетную полосу их повязали, избили и арестовали офицеры КГБ. Следующие полгода участники группы не виделись друг с другом, поскольку КГБ пыталось измотать их и добиться показаний. В декабре 1970 года всех признали виновными в измене родине и попытке нелегально покинуть страну.

Большинство участников группы получили срока от четырех до пятнадцати лет. Однако руководителя группы Эдуарда Кузнецов и предполагавшегося пилота Марка Дымшица приговорили к смертной казни через расстрел. Мир возмутился, и смертные приговоры заменили на пятнадцать лет в ГУЛАГе.

«Самолетчики» утверждали, что не жалеют о своих действиях. В документальном фильме «Отказники» (2007) Менделевич описывал миг неуверенности после ареста, когда он спрашивал себя: «Признаешь, что это было глупо? Вот ты в тюрьме. Все потеряно!» Но миг этот был краток. Он был готов отдать жизнь за право репатриироваться в Израиль. Теперь он знал, что его любовь к этой стране подлинна.

Еще один член группы, Анатолий Альтман, не жалеет ни о едином дне из тех девяти лет, что он провел в трудовом лагере. Каждое утро он просыпался, и его ждала лишь монотонность и страдания лагерной жизни. Но он знал: стоит лишь на миг поднять забрало, и система лагерного перевоспитания, нацеленная на то, чтобы сломать его как личность, еще на шажок подберется к тому, чтобы превратить его в очередного советского раба, Homo soveticus. «Я оказался в том положении, — вспоминал он, — когда пришлось делать выбор. Сохраню ли я свое человеческое достоинство, личную гордость? Во мне открылись внутренние силы, о которых я и сам не ведал».

Третий член группы — Борис Пэнсон, двадцатичетырехлетний выпускник Рижской академии художеств, девять лет провел в советских лагерях. Друзьям удалось вывезти кое-какие его художественные работы в Израиль. Поэтому в 1972 году, пока он отбывал свой срок, Еврейский музей Нью-Йорка смог показать его работы на выставке «Искусство из советской тюрьмы». Размышляя об испытаниях, выпавших на его долю, Пэнсон подтверждал: «Свобода того стоила», — особенно для людей, которые благодаря ему смогли добраться до Израиля.

Когда «самолетчиков» арестовывали, Борис Горбис, впоследствии основавший Американо-израильский музей в Лос-Анджелесе, последний год доучивался в Одесском университете. О попытке угона самолета ходили слухи, но первые официальные сведения напечатали в газете «Известия» лишь в начале 1971 года. После суда КГБ готовилось к новым арестам и допросам. Советские евреи тягостно припоминали антисемитский показательный процесс «дела врачей» в 1952–1953 гг.

Однако вести об этих карательных мерах распространились, и Советский Союз попал в поле внимания международного сообщества. Уже через месяц после процесса людям начали давать разрешения на выезд из страны. В 1971 году выдали 13 000 выездных виз. В 1972-м их было уже 32 000. Поток этот оказался временным, но мировое мнение вынудило Советы хотя бы устроить показуху с этими визами. Неодолимый режим несколько просел. В мае 1971 года Горбис начал подавать документы на выезд из Советского Союза.

В апреле 1979 года пятеро «самолетчиков» наконец прибыли в Израиль, где их торжественно встретили в аэропорту Бен-Гурион. Альтман — к тому времени ему было уже тридцать восемь — вспоминал, какой испытал шок, когда его, по-тюремному коротко остриженного, встречали в Тель-Авиве как героя. Надо было выступить перед собравшимися, а он не мог говорить. Его вдруг осенило, что он стоит на самом пороге Израиля — той земли, из которой два тысячелетия назад изгнали его предков. И вот он возвращается. Круг замкнулся.

Дымшица и Кузнецова освободили в мае 1979 года — обменяли пятерку советских диссидентов на пару советских шпионов, арестованных в США. Юрия Федорова выпустили последним — всего он провел в советских лагерях восемнадцать лет. В США он приехал только в 1988 году. В 1998-м он посетил Россию и обнаружил, что тысячи бывших диссидентов бедствуют и болеют. Свободный мир забыл о тех, кто жертвовал собой и своим здоровьем для того, чтобы свалить Советский Союз. Федоров вернулся в Штаты и учредил фонд «Благодарность», собирающий деньги на медицинские и экстренные нужды бывших диссидентов.

«Самолетчики» пробудили мировое общественное мнение, привлекли внимание к бедствиям советского еврейства. Запад уже не мог приписывать отсутствие протеста против режима в Советском Союзе тотальному довольству им. Появились личности, настолько отчаянно стремившиеся выбраться из страны, что они предпочитали пойти на заведомо провальную авантюру, в которой арест был практически неизбежен. Они понимали, что никакая еврейская жизнь в СССР невозможна, и рвались к освобождению, зная, что эта дорожка может привести их только в ГУЛАГ. «Американцы должны понять, — извлек свой урок Федоров, — что совсем не везде свобода находится на свободе». Шум, поднятый «самолетчиками», раскатился по всему миру, возвестив, что советских евреев не забыть и не заглушить, пока они не добьются свободы.

Jewish Ideas Daily. Малка Марголин — координатор программ фонда Тиква в Нью-Йорке.