...Я разработал свою версию, согласно которой изменение отношения советской власти к сионизму относится именно к этому периоду времени, к периоду допросов Бегина в вильнюсской тюрьме Лукишки в сентябре 1940 года. В Москве в ЦК вдруг, или, скажем так, неожиданно для себя, сообразили, что сионисты борются против британского империализма — тогдашним заклятым врагом советской власти, и борются с ним насмерть. Эта информация, поступившая из Вильнюса, произвела в Москве большое впечатление. И невольным автором этого крена в советской политике по отношению к сионизму стал заключенный Менахем Бегин. Моя статья сначала была напечатана в израильском журнале «22», а затем переведена на английский язык и напечатана в Лондоне в журнале «Кроссроуд». Я знаю, как реагировал сам Бегин на мою статью, но все равно предполагаю, что правота за мной. Этой точки зрения я придерживаюсь до сих пор.. . — Бегин читал очень быстро. Он как бы проглядывал за 6-7 секунд страницу — у него была фотографическая память — и мгновенно все запоминал. Статью Хейфеца он таким вот обычным для себя образом проглядел-прочитал, передал мне и сказал несколько смущенно: «Все-таки преувеличение». Он читал на 9 языках, был очень работоспособным человеком, перерабатывал огромное количество информации. Мне показалось, что эта статья заняла его, хотя он никогда больше не возвращался к ней... — Мне всегда хотелось доказать Бегину свою правоту. Он никак не мог поверить в свою роль в изменении политики Сталина по отношению к сионизму, к Палестине. Бегин был скромный европейский человек, хорошо воспитанный, сдержанный. Мне казалось и сегодня кажется тоже, что Бегин не принял моей версии только благодаря своим замечательным человеческим качествам. Я здесь разъясняю свою позицию, не больше. http://www.migdal.ru/history/3289/3290/