60-летие ХХ съезда КПСС и доклада Хрущева о культе личности Сталина. Именно после ХХ съезда началась оттепель, очищение. Доклад Хрущева был секретным. Все еще запуганным советским людям его читали на закрытых партсобраниях. Как же этот доклад уже тогда попал во внешний мир?

Один из самых занятных подарков съезду - от братской Компартии Израиля. Компартия Израиля была сразу и еврейская, и арабская - интернациональная. Но все-таки в большинстве в Израиле были не коммунисты-интернационалисты, а те, кто в кибуцах, может, и строили свой, диковинный социализм, но устремились в Землю обетованную прежде всего для того, чтобы создавать и крепить еврейское государство.

Одна из самых интересных версий о том, как же доклад ХХ съезда КПСС попал за рубеж, состоит в том, что в Польше экземпляр доклада случайно попал в руки молодому еврею, который как раз собирался уезжать в Израиль. Недавно этот человек скончался, но с ним успел встретиться корреспондент "Вестей в субботу".
25 февраля 1956 года. 11-й день ХХ съезда КПСС. Отзвучали доклады и речи делегатов, развлекают выступлениями пионеры. Еще три часа работы - и все делегаты разъедутся по домам. Но Хрущев просит иностранных гостей и прессу покинуть зал. Спустя 30 минут он выйдет на трибуну и потом все резче и все смелее прочитает доклад о культе личности Сталина.
Хрущев говорил о массовых репрессиях, намекал на выбитые под пытками самооговоры, арестованных, погибших в лагерях коммунистов. О переселенных народах. О безумных решениях в годы войны, стоивших жизни тысячам красноармейцев. Говорил о культе личности Сталина. Это была лишь малая толика обвинений Сталина, но звучали они с главной трибуны страны.
По залу то и дело прокатывались шум, ропот, возмущенный гул. Людям было трудно сдержать эмоции и понять, что происходит. Без гостей, без прессы стенографисток среди прочих попросили покинуть зал, где прозвучал доклад, ставший рубежом между эпохами.
Молодой и успешный польский журналист Виктор Граевский праздно мечтал со своими друзьями о том, как они потратят полуторамиллионный гонорар ЦРУ, если именно им удастся найти и переправить за океан засекреченный текст таинственного доклада. Для Граевского это была только шутка. Он и представления не имел, какую шутку готовит ему судьба.
"У меня была подруга, которая работала в Центральном комитете партии", — сказал Граевский. Подругу звали Люция Барановская. Она - старший референт тогдашнего генсека польской Объединенной рабочей партии, потому Граевского пускали в партийную святая святых как своего.
В тот день он просто зашел договориться о свидании и случайно увидел на ее столе красную брошюру на русском языке с грифом "совершенно секретно". Это был личный экземпляр доклада Хрущева польского генсека Эдварда Охала. Люция, понятия не имевшая, что это за книжка, дала ее на пару часов любопытному другу.
"Я знал, что все ищут, все хотят знать, что Хрущев сказал. И я мог идти к американцам и получить 1,5 миллиона долларов. Но я решил пойти в израильское посольство", — сказал Виктор Граевский.
Он решил, что текст доклада Хрущева станет подарком его будущей Родине - Израилю — как он сам говорил, "букетом цветов". Единственное, чего он не знал, - это того, что человек, который занимался в посольстве его визой, к которому он собрался, рискуя жизнью, буквально всем, чтобы передать запретный текст, был агентом израильских спецслужб, работавшим под крышей израильского посольства.
"Он не знал русского и спросил меня, что написано в документах. Я ему сказал, и он побледнел, потом стал красным, ведь он лучше меня знал, что это такое", — вспоминал Граевский.
Он не знал, что офицер контрразведки Бармор, не теряя ни минуты, сделает фотокопию доклада и поездом отправится в Вену. Там на нелегальной квартире передаст ее шефу израильской контрразведки Амусу Манору. И только спустя 30 лет Граевский узнал, что сказал первый израильский премьер Бен-Гурион, прочитавший переведенный на иврит документ.
"Бен-Гурион прочел и сказал: если это правда, если это не дезинформация, через 10 лет не будет Советского Союза. Он ошибся на 20 лет", — сказал Граевский.
Израильтяне не рискнули опубликовать сенсационный текст. Бен-Гуриону казалось, что куда как выгоднее передать его в ЦРУ Алену Даллосу, одновременно не испортив отношения с советским руководством, установить таким образом доверительные связи с американцами.
The Washington Post назвал это "утечкой столетия".
"Я не делал историю. Я встретился с историей на несколько часов", — признался Виктор Граевский.
Лишь 30 лет спустя маленький человек, попавший в большую историю, узнает, что это с его легкой руки доклад Хрущева опубликуют американские газеты. А "Голос Америки" будет транслировать текст на страны соцлагеря, сея смуту и раскол в рядах коммунистов. Его, едва приехавшего в Израиль, молодого репатрианта, даже наградят. Правда, скромно и без помпы, в духе социалистического сионизма конца 50-х.