В Москве сейчас обсуждают, что мусульманское сообщество может противопоставить экстремистам, которые развернули небывало активную борьбу за молодежь.

Приехавший в столицу РФ верховный муфтий Сирии Ахмад Бадреддин Хассун сообщил: сейчас в его стране вместе с боевиками "Исламского государства" воюют от 5 до 7 тысяч выходцев из России и СНГ.

А в самой России, по оценкам экспертов, тысячи потенциальных объектов вербовки. И она давно идет — через соцсети, в мечетях, спортзалах и даже ВУЗах.

Последний пример — 19-летняя студентка МГУ Варвара Караулова, задержанная в Турции при попытке перейти сирийскую границу, чтобы присоединиться к ИГИЛ. Как сегодня сообщил нам ее адвокат Александр Карабанов, возвращение Варвары в Россию осложняется тем, что исламисты, которые сопровождали ее в Стамбуле, украли у нее паспорт. При этом, по утверждению самой Карауловой, ей давали психотропные вещества. Кто может стать следующей жертвой вербовщиков? И возможно ли защитить от нее своих детей?
В стамбульском районе Каяшехир Варвара Караулова, видимо, и жила несколько дней. Именно отсюда она выходила в соцсети, и общалась со своими друзьями с помощью мессенджер-программ со своего смартфона. Она сейчас в турецкой тюрьме, ее допрашивают спецслужбы. А потом, видимо, после экстрадиции, будут допрашивать и наши. Потому что во всей этой истории самое важно даже не факт того, что девочка из Москвы вдруг решила вступить в ИГИЛ. Куда важнее, что было до этого. А именно — как и кто ее убедил, что это нужно сделать. Специалисты уверены — в России действует серьезная вербовочная сеть. И вербовщики точно знают, кто им нужен.
Это те, кто критически не оценивают ситуацию. Максималисты, легко поддающиеся внушению. Или те, кто так сильно ненавидят цивилизацию, в которой мы живем, что готовы воевать на стороне любых ее противников. Плюс — девушку можно влюбить в кого-то, если ей не хватает внимания мальчиков. Или, скажем, родительского — из распавшейся семьи. Плюс у человека могут быть какие-то иные пункты. Страсть к жестокости, желание прославиться любой ценой, и себя таким образом выразить.
История этой девушки, назовем ее Наталья, очень похожа. Мы обещали ей, что не покажем ее лицо. Она сейчас отбывает срок за то, что занималась распространением экстремистских материалов в Интернете, и там же, в Интернете, собирала деньги для террористов на Кавказе и в Сирии. Следователи рассказывают, что с Натальей работали психологи, и пришли к выводу, что у девушки завышенные требования к себе и окружающим.
"Известно, что в исламе очень много разветвлений, много споров и дискуссий было по этому поводу, — говорит она. — Я искала свое, слушала разных людей, и в итоге сделала свой вывод. Затем, в 2010 году, познакомилась с молодым мужчиной, который разделял радикальные взгляды, очень в жестокой форме. Не знаю, как так получилось, в течение двух дней я дала свое согласие на замужество. То есть, до сих пор я не могу этого объяснить. Как говорили друзья, я была, видимо, под влиянием, потому что я не слушала ни их, ни свою семью".
Наталья — вот ведь невероятное дело, никогда в жизни своего собеседника и потенциального мужа не видела. Только в Интернете и только на фото. Он убеждал ее, что большинство мусульман в России — это вероотступники, что надо ехать воевать на Кавказ или Ближний Восток. Угрожал бросить, если она не будет помогать распространять видеоролики с казнями, снятые боевиками. Сейчас она даже себе не может объяснить, как вышло, что она настолько доверяла человеку, который, может, вообще не существует.
Работа всегда идет по одной схеме. Выявляют одиноких или чем-то подавленных людей, и воодушевляют их идеей. Но поначалу никакого джихада. Просто разговоры о какой-нибудь на деле светлой и чистой идее — например, справедливого государства, где никто не будет обижен. И только потом, когда человек уже вовлечен, ему скажут, что за большую мечту надо повоевать.
Группы, в которые могут завербовать, вовсе необязательно должны иметь прямое отношение к исламу. Или к войне в Сирии. Вербовщики работают куда тоньше и профессиональнее. Это может быть группа по изучению арабского языка. Или истории Ближнего Востока. Это может быть благотворительная группа, — вроде "Давайте поможем сирийским беженцам". А там человеку постепенно расскажут, что беженцам помогать это хорошо, но мало. Надо делать что-то большое.
Знакомые осужденной за поддержку терроризма Натальи тоже уехали в ИГИЛ. "Два-три случая были, — говорит она. — Эти люди, уже их нет в живых".

vesti.ru