В то время как на Украине усиливаются бои, а сепаратисты проводят референдум по вопросу независимости, обозреватели в США, Европе, России и других странах все чаще задумываются и говорят о возможном начале новой холодной войны между Америкой и Россией.

Но сможет ли эта конфронтация по-настоящему стать второй холодной войной или она будет носить совершенно иной характер? Семь ключевых отличий, которые приведены ниже, свидетельствуют о том, что в случае длительного конфликта между Вашингтоном и Москвой, все может пойти вовсе не так, как многие ожидают.

Некоторые из этих отличий могут оказаться благоприятными для США, некоторые — нет, а одно может привести к катастрофическим последствиям.

Отличия, благоприятные для США
1. США и Россия больше не являются равносильными противниками. Россия больше не может считать себя сверхдержавой, равной США. Объемы американской экономики в восемь раз превышают объемы экономики России - так же, как и совокупный объем экономик стран Евросоюза. Размеры оборонного бюджета США в семь раз превышают оборонный бюджет России. Более того, несмотря на некоторые трудности, сейчас США являются более сильным игроком на международной арене, чем во времена холодной войны, они обладают преимуществами в сфере технологий и мягкой силы, а также обширными запасами энергоресурсов. Российская экономика погрузилась в состояние рецессии и столкнулась с утечкой капиталов. Россия просто не сможет выдержать длительной конфронтации с Западом так, как это смог сделать Советский Союз. И новая холодная война не затянется на 70 лет.
2. Россия пока не выработала привлекательной альтернативной идеологии. Советский Союз стал серьезной и долгосрочной угрозой отчасти благодаря тому, что у него были сторонники. Хотя Москве удалось обзавестись некоторым количеством друзей благодаря щедрым партиям оружия и финансовой помощи, СССР удавалось по-настоящему вдохновлять многих лидеров своим сочетанием авторитаризма (удобного для элиты) и популистского социализма (вызывающего симпатии у народа — по крайней мере, до тех пор, пока народ не обнаружил его несостоятельность). Пока постсоветской России не удалось выработать такую идеологию, которая могла бы мобилизовать последователей. У нее есть несколько клиентов, но не учеников. Президент России Владимир Путин активно защищает консервативные социальные ценности от нападок либерального Запада — некоторым лидерам незападных стран это может показаться довольно заманчивым, однако пока позиция Путина не вызвала сколько-нибудь значимого политического резонанса.

Отличия, неблагоприятные для США
3. Глобализация и новейшие технологии существенно повышают вероятность спойлеров. Многое было сказано и написано о том, как современный мир, где все взаимосвязано, предоставляет людям возможности совершать как хорошие, так и плохие поступки. Если точнее, то глобализация и технологии придают силы слабым, будь то отдельные люди, организации или правительства. Принимая во внимание печальную реальность того, что глобализация и технологии большинству помогают строить, но некоторым они также помогают разрушать, можно сделать вывод, что Россия способна воспользоваться новейшими технологиями в подрывных целях — к примеру, совершать кибер-атаки — чтобы сравнять свои силы с Америкой и Европой. Любители научной фантастики обязательно вспомнят высказывание Пола Муаддиба из «Дюны»: «Способность уничтожить вещь дает абсолютный контроль над ней». И обозреватели, которые наблюдают за внешней политикой России, несомненно, обнаружат отголоски этого мировоззрения в поведении Москвы.
4. Статус региональной державы не обязательно является признаком слабости. Президент Барак Обама высмеял Россию, назвав ее «региональной державой», однако это вовсе не такая серьезная проблема для Москвы, как некоторым может показаться. Во-первых, у России нет глобальных интересов и обязательств СССР, поэтому она может спокойно сконцентрировать свои ресурсы непосредственно на отношениях с соседними государствами. Во-вторых, поскольку США являются глобальной державой, им приходится распределять свои ресурсы так, чтобы поддерживать баланс сил в Азии, на Ближнем Востоке и в других регионах. В-третьих, большое значение имеет фактор времени и расстояний: российские войска, сосредоточенные в западных военных округах находятся гораздо ближе к потенциальным зонам конфликта в Центральной Европе, чем большая часть американских военных, размещенных в Европе.
5. У первой холодной войны были свои правила, а у второй их нет. К моменту окончания холодной войны США и СССР выработали сложную систему правил и сигналов, которые помогали регулировать их соперничество и уменьшать риски. Теперь этой системы больше не существует — сейчас практически никто не помнит о ее существовании и о принципах ее работы. Если США и Россия вступят в новую холодную войну, произойдет откат не к 1985 году, а к 1945. Это повлечет за собой новую череду проб и ошибок в процессе установления новых правил — только теперь в распоряжении США и России есть тысячи ядерных боеголовок, кибер-оружие, беспилотники и высокоточные боеприпасы. И не стоит забывать о санкциях, энергетической зависимости и обозленных русскоязычных меньшинствах, проживающих в соседних с Россией государствах. А в условиях круглосуточного телевидения и интернета это противостояние будет разворачиваться в режиме реального времени. Правительства с обеих сторон будут вынуждены делать заявления и формировать общественное мнение в обстановке, которая совершенно непохожа на обстановку второй половины прошлого столетия. Это может стать источником серьезного давления со стороны собственной элиты и населения задолго до того, как лидеры холодной войны найдут способы справиться с ним.
6. Геополитическая ситуация будет иной. Эпоха холодной войны представляла собой период биполярного противостояния между США и СССР, в ходе которого многим странам неизбежно приходилось принимать чью-либо сторону. США удалось собрать вокруг себя мощных партнеров — Европу, Японию и даже Китай, когда Ричарду Никсону удалось поссорить Пекин с Москвой. Любое новое противостояние России может обнаружить довольно неприятные геополитические реалии в отношениях с Китаем, Европой и другими странами.
Что касается Пекина, то слишком многие эксперты интерпретировали отсутствие со стороны Китая устной поддержки в адрес Москвы как отсутствие практической поддержки. Если китайские компании подпишут многомиллионные контракты с «Газпромом» и «Новатеком» — а это, вероятнее всего, случится во время запланированного на конец мая визита Путина в Пекин — отсутствие заявлений со стороны Министерства иностранных дел Китая в поддержку аннексии Крыма Москвой не будет иметь никакого значения — и у Вашингтона не будет практически никаких возможностей выразить свое недовольство, не спровоцировав при этом ухудшения ситуации. Если начнется новая холодная война, это будет война в ее дониксоновском, а не постниксоновском варианте с той лишь разницей, что Китай теперь поменялся ролями с СССР, начинает давить на США в экономическом и военном смыслах и имеет такой вес в мире, о котором представители советского Политбюро не могли даже подумать.
Что касается Европы, то сейчас она оказалась в некотором смысле в ловушке. С одной стороны, при помощи своей политики ей удалось интегрировать Россию, в результате чего между Европой и Россией возникла сеть глубоких экономических связей, с другой — между Россией и США до сих пор нет ни подобных экономических связей, ни взаимопонимания в политической сфере. В результате Европа разделилась на крупные экономики (в основном на западе Европы), которые видят потенциальные экономические риски помимо непосредственной угрозы безопасности, и малые экономики (в основном на востоке), которые испытывают гораздо более сильное беспокойство в связи со сложившейся ситуацией. И, несмотря на то, что сердцем многие европейцы поддерживают жесткую политику Вашингтона, рано или поздно им придется задуматься о последствиях в таком ключе, который был просто немыслим в эпоху холодной войны.

Отличие, способное привести к катастрофическим последствиям
7. Ядерное оружие может сыграть совершенно иную роль. Идея взаимного гарантированного уничтожения предотвратила открытый военный конфликт между США и Советским Союзом в период холодной войны. Однако сможет ли она предотвратить такой конфликт в будущем противостоянии между Вашингтоном и Москвой, пока остается неясным. Ядерное сдерживание — это тактика, основанная на субъективных и психологических факторах, и ее успех зависит от правдоподобия угроз применить ядерное оружие в ответ на нападение. США удалось предотвратить вторжение СССР через Фульдский коридор — несмотря на военное превосходство Советского Союза — потому что советские главнокомандующие были уверены в том, что Вашингтон применит тактическое ядерное оружие для предотвращения прорыва. Попросту говоря, вопрос заключается в том, поверит ли Путин (который, вероятнее всего, еще некоторое время будет руководить Россией), что Обама (или его преемник) сделает то же самое в странах Балтии или других государствах Европы. Учитывая существенное превосходство Москвы в смысле тактического ядерного оружия, неверный ответ на этот вопрос может убедить российских лидеров в том, что нападение на слабых членов НАТО сойдет им с рук. А это может привести к катастрофическим последствиям.
Эти семь отличий между холодной войной и будущим противостоянием с Россией свидетельствуют о том, что хотя новая холодная война, возможно, будет гораздо короче, она, тем не менее, может оказаться гораздо более затратной и — в зависимости от реакции Китая — повлечь за собой серьезные долгосрочные последствия для взаимоотношений США с его единственным потенциальным равным соперником. Поэтому американским чиновникам стоит серьезно подумать, прежде чем вставать на этот путь.


Автор Пол Сондерс — исполнительный директор Центра национальных интересов и соиздатель The National Interest. С 2003 по 2005 год он был сотрудником Госдепартамента.

Оригинал публикации: Seven Ways a New Cold War with Russia Will Be Different

inosmi.ru