Безумие, охватившее американских и европейских политиков в связи с желанием заработать Нобелевскую премию на уничтожении Израиля мирным путем, затмило их разум и лишило способности видеть очевидное. Утверждая, что все проблемы Ближнего Востока решатся сами собой, как только Израиль отдаст свои жизненно важные территории и свою столицу под создание еще одного, 23-го арабского государства, претендующие на уважение к их мнению люди не видят, что непосредственным соседям Израиля уже давно не до палестинского вопроса. Причина проста — они умирают. В самом прямом смысле слова.

Речь идет о Сирии и Египте. Причем не следует думать, что эта прискорбная ситуация возникла в результате революционных событий в Египте или гражданской войны в Сирии.

В Сирии процесс этот начался задолго до суннитского восстания в марте 2011 г., как и в Египте не с «арабской весны» и захвата власти «Мусульманскими братьями» в январе того же года. Скорее можно определить оба эти события как начало агонии стран, которые были больны давно, но в которых не было общественных сил, способных на осуществление кардинальных реформ, необходимых для их спасения.

Этой теме посвящена статья Дэвида Гольдмана, опубликованная 17 июня на сайте Asia Times Online. Заголовок статьи прямо заявляет, что Сирию и Египет уже не спасти.

Анализ Гольдмана показывает, что гражданская война в Сирии и неразрешимый кризис власти в Египте являются следствием того, что обе страны умирают. Он считает это состояние следствием того, что обе страны отказались сделать то, что сделал Китай, в течение жизни одного поколения передвинувший значительную часть своего миллиардного населения от сельской отсталости к современной урабнистической экономике.

Мексику ожидала бы такая же смерть, как Египет и Сирию, но она нашла выход, переправив свое нищее сельское население — пятую часть населения страны! — в Соединенные Штаты.

Состояние Египта очевидно для любого, кому не лень изучить экономические данные, касающиеся этой страны. 50% продуктов питания Египет вынужден импортировать из-за границы. Субсидии на энергоносители съедают четверть годового бюджета страны. Гольдман считает, что к этому привела неспособность перестроить экономику с сельской на урбанистическую, но дело не только в этом.

Такое обнищание было неизбежным результатом политики, которая строилась на ненависти к Израилю и приспосабливалась к планам его уничтожения — даже после подписания в 1978 г. так называемого «мирного договора» между двумя странами. Если бы Египет принял существование Израиля как историческую данность и вступил с ним в экономическое сотрудничество, это могло бы поднять экономику Египта на современный уровень. Но это не укладывалось в идеологические доктрины арабо-мусульманского мира. Даже Анвару Садату, опередившему большинство своих современников и понявшему, что мирным путем от Израиля можно добиться значительно больших уступок и со значительно меньшими затратами, этот неконвенциональный политический шаг, несмотря на свой успех, стоил жизни. Некоторые арабские авторы, в том числе и египетские, писали в те годы, что экономическое сотрудничество — это стретегия, при помощи которой Израиль стремится доминировать на Ближнем Востоке. Акба Али Салех писал в крупнейшей египетской газете «А-Шарк аль-Аусат», что «слияние технологически отсталой экономики с экономикой хай-тек неизбежно ведет к господству последней» (имея в виду Израиль). Поэтому, вместо экономического сотрудничества с Израилем, Египет на протяжении многих лет после подписания мирного договора продолжал выделять 30% своего национального бюджета на военные нужды — фактически, бюджет военного времени, который долго не может выдержать даже экономиечски развитая и сильная страна. При этом власти страны не скрывали, что главной военной угрозой для Египта является Израиль.

И это было характерно не для одного лишь Египта. Как пишет Пол Эйдельберг в опубликованной в 2000 г. книге «Еврейская государственная мудрость. Чтобы Израиль не погиб», за два с половиной года — с января 1991 г. до июля 1993 г. — арабские соседи Израиля истратили на одни лишь конвенциональные виды вооружений 58 миллиардов долларов. И это при том, что в 1995 г. общий ВНП Египта, Сирии, Ливана и Иордании составил 68 миллиардов долларов. Если бы арабские страны вкладывали средства не в оружие, а в развитие инфраструктур, в технологическое развитие, в повышение уровня образования своего населения…

Неудивительно, что к 1980 г. ВНП Израиля сравнялся с ВНП Египта, Ливана, Сирии и Иордании вместе взятых, хотя за 20 лет до этого их обобщенный ВНП превышал израильский втрое, а в 1970 г. — уже только вдвое.

Тенденции были ясны и очевидны, но идеология ненависти затмевала разум и зрение и вела к пропасти, к которой сейчас эти страны приблизились вплотную.

Накануне сирийской гражданской войны два с половиной года назад израильским экспертам и аналитикам было ясно, что запоздалые попытки сирийского режима модернизировать свой сельскохозяйственный сектор приведут к кризису, когда сотни тысяч снятых со своих мест феллахов сконцентрируются в трущобах на окраинах больших городов. Эти факты были очевидны к началу 2011 г., когда в Египте пал режим Мубарака, а вслед за этим вспыхнуло восстание в Сирии. В апреле 2011 г. Пол Ривлин из израильского Исследовательского центра им. Моше Даяна опубликовал страшный анализ экономического провала Сирии.

Иногда страны сами выкапывают себе яму, из которой потом не могут выбраться, пишет Гольдман. Диктаторы Третьего мира обычно держат свое сельское население в нищете, изоляции и безграмотности, потому что таким населением легче управлять.

Он приводит в пример Мексику, где Институционная Революционная партия с начала 1930-х годов согнала сельское население страны в коллективные хозяйства по типу сталинских колхозов — только назывались они по-другому, эджидос — которые занимали почти всю территорию страны. Арабские националистические диктатуры Сирии и Египта, с которыми так дружили советские правители, намеревались идти по тому же пути. Правда, они, в отличие от Мексики, еще и тратили огромную часть своих средств на военные расходы в рамках подготовки к уничтожению Израиля. Но тогда им помогал в этом СССР.

Эта социалистическая политика работала вначале, но потом работать перестала, как это неизбежно случается со всеми социалистическими системами. Как определила это великолепная Маргарет Татчер, «проблема социализма в том, что рано или поздно заработанные другими людьми деньги заканчиваются».

В Мексике эта система перестала работать в свзи с долговым кризисом, в котором страна оказалась в начле 1980-х, и тогда мексиканцы нашли выход, свалив заботу о своих бедняках на США.

У Египта и Сирии такой опции не было, и они кое-как дотянули до 2011 г., когда разразилась катастрофа. Свалить ее решение им не на кого. Советских друзей уже нет, а их наследница-Россия готова поставлять режиму сирийского Асада оружие в надежде, что он сохранит ее военные базы на средиземноморском побережьи, но не более того.

Западные страны могут успокоить свою совесть, послав излишки своего оружия сирийским суннитам, хотя это и не приведет к завершению конфликта и, уж конечно, не предотвратит экономической гибели Сирии, которая была неминуема еще до начала взаимного истребления суннитов и шиитов на ее территории.

Однако спасать Египет посредством вливания в него 20 миллиардов долларов в год — а именно такая сумма требуется, чтобы удержать Египет хоть как-то наплаву — желающих не видно. Экономика Евросоюза и без того трещит по швам, угрожая разорвать идеологически мотивированный, но экономически недееспособный конгломерат «Соединенных Штатов Европы». В июне 2011 г. бывший тогда еще президентом Франции Никола Саркози говорил о программе помощи подобного масштаба со стороны «Большой восьмерки». Однако с тех пор ни одно западное государство и ни одно из богатейших государств Персидского залива не выразило готовности выбросить такие деньги в египетскую бездонную бочку, которую Гольдман называет «выгребной ямой».

Египет, по сути, до сих пор остается до-современным государством: около 50% населения безграмотны, 30% близко-родственных браков, 90% женщин подвергаются насильственному генитальному увечью еще в детском возрасте, уровень безработицы или неполной занятости превышает 40%.

У Сирии нет ни достаточного количества воды, ни нефти для поддержания экономики уличного базара под управлением семьи Асадов.

В обеих странах катастрофа была всего лишь вопросом времени. При этом экономика создала предпосылки, но не явилась причиной взрыва. Роль запала сыграла идеология. Сирийские радикальные сунниты поднялись частично под влиянием энтузиазма, возникшего, когда их единоверцы-Мусульманские братья захватили власть в Египте, а частично — из опасений, что Иран преуспеет в осуществлении своих амбциозных планов создания шиитской гегемонии в регионе. Спасать Сирию от экономической катастрофы соседние арабские страны не собирались, но помочь сирийским суннитам предотвратить восхождение шиитов к руководству мусульманским миром — на эту святую цель не жаль ни средств, ни жизней. И поток суннитских боевиков хлынул в Сирию, чтобы принять участие в окончательном разгроме страны. Сегодня число жертв с обеих сторон сирийского конфликта приближается к 100 тысячам, хотя, возможно, и перевалило уже за эту черту, поскольку точного числа погибших не знает никто.

«Классу болтунов, — пишет Гольдман, имея в виду журналистов и всевозможных либеральных аналитиков, — потребовалось почти два года, чтобы осознать, что в Египте происходит экономическая катастрофа. Томас Фридман из New York Times, законодатель либеральных мнений по внешнполитическим вопросам, задыхался от восторга, как прыщавый юнец, по поводу активистов-спецов в хайтеке с Площади Тахрир начала 2011 г. Побывав на прошлой неделе в Каире, он имел возможность наблюдать в булочной, как бедные египтяне дрались за субсидированный хлеб. Некоторые ушли голодными».

По данным Всемирной Организации Здравоохранения, примерно четверть египтян недоедают, и пока правительство «Мусульманских Братьев» ждет повышенного урожая, которого не будет (особенно после налета саранчи), Египет медленно умирает. Экстренные ссуды, выделенные все же Катаром и Ливией, несколько замедлили процесс умирания, но не прекратили его.

В этой ситуации американцы ведут между собой абсурдные споры относительно того, должен ли Запад вооружать сирийских повстанцев. «Ястребы» вроде сенаторов Мак-Кейна и Линдси Грехема, конечно, требуют послать оружие суннитам, потому что не решаются сказать, что нужно атаковать хозяина асадовского режима — Иран.

Администрация Обамы согласилась послать оружие суннитам, потому что это очень дешевый способ предотвратить критику со стороны республиканцев, пишет Гольдман. Повторяется история согласия «дурного с глупым», которая имела место в начале 2011 г., когда республиканские «ястребы» потербовали вмешательства в Ливии, и Обама охотно удовлетворил их требования.

Даже если бы сунниты смогли изгнать Асада из Дамаска и сформировать новое правительство, что весьма сомнительно, то и тогда это будет, в лучшем случае, еще один Египет: правительство «Мусульманского Братства», руководящее развалившейся экономикой и неуклонно движущееся к катастрофе. Но, по мнению Гольдмана, в Сирии и для такого рода решения уже слишком поздно. Равновесие сил воюющих сторон лишь будет непрестанно множить число трупов. Единственным гуманным решением для Сирии было бы разделение страны по модели Югославии, считает Гольдман, но это решение не предлагает ни одно из правительств, рвущихся устраивать будущее этой страны.

Однако, как следует из недавно опубликованного анализа израильского дипломата, бывшего посла Израиля в ООН Дори Голда, балканизация ждет Ближний Восток независимо от того, додумаются ли до раздела Сирии западные доброхоты. Мусульмане больше не спрашивают согласия западных дипломатов на те или иные решения — они их диктуют сами. И главным фактором в их решениях является суннитско-шиитский водораздел. Поэтому все слышнее религиозные призывы к отмене старой иракско-сирийской границы, навязанной арабам около ста лет назад соглашением Сайкса-Пико, и к объединению суннитских районов по обе ее стороны.

Если фрагментация Сирии совпадет с фрагментацией Ирака, который тоже разваливается на части, соответствующие концентрации суннитов и шиитов в тех или иных районах страны, то объединение радикализованных нынешними войнами суннитов Сирии и Ирака может привести к созданию на Ближнем Востоке совершенно новой нищей страны, идеологически очень близкой к Афганистану.

Как решится судьба остальных частей Сирии, населенных преимущественно шиитами и примыкающими к ним алавитами, будет зависеть от исхода гражданской войны в Ливане, который станет последним плацдармом, где Иран — в лице его марионетки «Хизбаллы» — будет биться не на жизнь, а на смерть за ускользающую надежду впервые в мусульманской истории добиться шиитской гегемонии в мусульманском мире.

На этом событийном фоне Израилю нужно только «ночь простоять да день продержаться», ни в коем случае не поддаваясь на угрозы и провокации неумных и невежественных дипломатов типа Керри.

Элеонора Шифрин.
"Еврейский мир"