Саммит "Большой двадцатки", прошедший в Каннах, не принёс никаких новостей, хотя бы с натяжкой относимых к стратегическим. И это понятно: что бы там ни значилось в официальной повестке дня, по сути, собравшихся лидеров занимал ровно один вопрос – "Как спасти от быстрого и неминуемого краха даже не Грецию и не бюджет Греции, но недавно принятый европейский план спасения Греции?"
Напомню: после длиннейшей серии сложнейших переговоров Евросоюз согласовал формулу спасения Греции от дефолта. Формула вышла такая: Евросоюз списывает Греции половину долгов, находящихся на руках у частных инвесторов (примерно 100 миллиардов евро) и готовит новый пакет помощи (примерно 80 миллиардов), а Греция за это гарантирует выполнение десятилетней программы жёсткой экономии.
Настоящим спасением тут, правда, не пахло. Несложные расчёты показывают, что греческий дефолт такими мерами в лучшем случае чуть-чуть отодвигается. Но евролидеры, выдавая трудность достижения формулы за гарантию её правильности, делали счастливые лица. Длилось это всего дня три.
Греческий премьер Папандреу, поняв, что греки столь мало обрадованы формулой своего спасения, что вот-вот скинут правительство, предложил провести референдум. Смысл затеи был ясен. Если народ - так или иначе - согласится на жестокие условия, выдвинутые Евросоюзом, то лично Папандреу уже ни в чём не виноват, а не согласится - можно будет поклянчить у ЕС ещё какие-нибудь поблажки.
Евролидеры пришли в ярость и ответили греческому хитрецу ультиматумом: или вы делаете всё, как договорились, или никакой вам больше помощи, Греция вылетает из еврозоны, а, возможно, заодно и из Евросоюза. Вот главным событием каннского саммита и стало торжественное отречение Греции от затеи с референдумом. Счастье, конечно, большое, но, боюсь, хватит его очень ненадолго.
Можно списать нынешний скандал с референдумом на специфику внутренней политики в идущей ко дну Греции, но это будет самообманом. Правительствам во многих странах будет всё труднее делать то, что они делают, не допуская плебисцитов. Ясно же, что заметное снижение уровня жизни - прямое следствие программ борьбы с долговыми проблемами - будет вызывать недовольство внятного большинства в любой стране, будь то член Евросоюза или нет. Поэтому допустить референдум неизбежно означает торпедировать национальную программу жёсткой экономии. Оно бы, может, и не беда, да только нет таким программам безболезненных альтернатив. Оттого, что народ проголосует против падения жизненного уровня, это падение никуда не денется.
С плебисцитами же внутри ЕС связаны и дополнительные риски. Чуть не каждый раз, когда какой-либо вопрос евроинтеграции выносился на референдум, народ говорил "нет". Причём эта закономерность сложилась не вчера. Великобритания отказалась вводить евро, Франция и Голландия отказались одобрить евроконституцию ещё в годы процветания. Теперь итоги референдумов должны стать ещё, так сказать, евроскептичнее, потому что кризис вынуждает задавать вопросы, на которые мало того, что простому человеку никак не ответишь – и специалистам-то не объяснишь. Вот, скажем, в ходе согласования того самого всеевропейского плана спасения Греции в Словакии случился полномасштабный правительственный кризис, потому что вслух прозвучал простой вопрос: "Почему Словакия, где пенсия меньше 500 евро, должна вносить огромные для себя деньги на помощь Греции, где пенсия превышает 1000 евро?" Словацким парламентариям как-то удалось объяснить, что плюсы от этого странно выглядящего шага всё-таки превышают минусы, но всему населению страны этого объяснить нельзя, даже и пытаться не стоит. Устроить по подобному поводу референдум – значит, очень сильно рисковать выходом страны из ЕС.
Народу – да, повторяю, и не только народу – не объяснишь, почему банки так сурово грозят европейской, да и мировой экономике неисчислимыми бедами в случае дефолта в Греции, или в Португалии, или, Боже сохрани, в Италии. Если вас, господа банкиры, так страшит этот дефолт, не скупайте охапками облигации этих сомнительных эмитентов. Но вы сначала одалживаете им деньги под сумасшедшие проценты, то есть учитываете в этих процентах риск невозврата, и тем самым делаете невозврат в конечном итоге неизбежным, а потом вы устраиваете истерику при любом намёке на то, что не все ваши деньги или хотя бы не со всеми процентами вам вернут. Не означает ли это, что вы дерёте с одной овцы две шкуры? И не пора ли вам умерить аппетиты? Такие вопросы уже раздаются на улицах – вспомните набирающее силу движение "Захвати Уолл-стрит". Когда они будут раздаваться достаточно громко, начнутся настоящие проблемы. Улица – это вам не греческий премьер: на неё не цыкнешь.

vesti.ru