Фаина Раневская

Актриса как-то вернулась домой бледная как смерть и рассказала, что ехала от театра на такси.
- Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскальзывал прямо перед носом прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!

Байка от Бориса Львовича
Петербургский композитор Вениамин Баснер, автор многих популярных песен, поздно ночью возвращался на машине из гостей домой. Стояла белая ночь. К нему подошли трое подвыпивших моряков и попросили подбросить их на Васильевский остров. Баснеру было не по пути, и он отказался.
- У, жидовская морда! - сказал один из них.
Они повернулись, обнялись и, уходя, загорланили: "Нас оставалось только трое на безымянной высоте..." - запели именно его песню.

Байка от Бориса Левинсона
В 1962 году Московский театр имени Маяковского, где я тогда работал, был на гастролях в Ленинграде. В это время случился так называемый Карибский кризис. Все ждали, что вот-вот начнется ядерная война с США.
В тот вечер мы играли "Гамлета". На сцене Полоний. Его играл Лев Наумович Свердлин, народный артист СССР. Вдруг в глубине сцены появляется человек в обыкновенном пиджаке, в руках у него лист бумаги.
И он решительно направляется к рампе. В зале и на сцене все замерли.
Ну что должно случиться, чтобы во время спектакля такое произошло?!
Только война.
Человек подходит к авансцене и говорит при жуткой тишине зала:
"Товарищи! В этом задрипанном театре мне не заплатили за работу.
Попросили подновить декорации, я все сделал, вот у меня договор, а денег не платят".
В зале буквально началась истерика! Нервный хохот вперемежку с чьими-то всхлипами. Занавеса не было. Свердлин подбежал к этому человеку и вытолкнул в кулису прямо в руки помрежа.
Долго не удавалось успокоить зал и продолжить спектакль. Кое-как начали. А тут сцена Полония с королем Клавдием. И у Полония слова о
Гамлете: "Я часто вижу его здесь, по галереям бродит он". Новый взрыв хохота в зале.
С трудом закончили спектакль.

Марк Шагал
Когда великий еврейский художник Марк Шагал посетил Москву, его приняла тогдашний министр культуры Екатерина Фурцева. Она спросила
его:
- Марк Захарович, почему вы эмигрировали?
Он ответил:
- Я эмигрировал потому, что искал краски. Мне нужны были краски, и я не смог их найти на родине...
- Странно, - заметила Фурцева, - для советских художников это не проблема.
- Да, - сказал Шагал, - но они обходятся одной красной краской.

Фаина Раневская
Когда в Москве на площади Свердлова установили памятник Карлу Марксу работы Кербеля, Фаина Раневская прокомментировала это так:
- А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм Ведь это тройная наглость! В великорусской столице один еврей на площади имени другого еврея ставит памятник третьему еврею.

Леонид Утесов
По случаю очередной годовщины образования ВЧК Леонид Утесов был приглашен участвовать в праздничном концерте. Он, которому всегда претила всякая главлитовская официальщина, вышел на сцену со своей
"хохмой":
- Я рад, что здесь стою, а вы все, без исключения, сидите!
Последовала длительная напряженная пауза, аплодисменты не последовали.
Утесова не пригласили, как обычно, на ужин, сухо проводили домой, по почте прислали гонорар и в следующие праздничные концерты уже не приглашали.

Валентин Берестов
Прекрасный русский поэт Валентин Берестов, когда ему подошло к семидесяти годам, как-то сказал:
- В последнее время меня часто принимают за еврея. Наверно, в моем выражении лица появилось что-то, кроме желания опохмелиться.