Эсамбаев Махмуд Алисултанович (1924 – 2000), российский артист балета, эстрадный танцовщик.
March 3rd, 2010 | Author: Anatoliy Zelikman
*****

Вторым браком мой отец женился на еврейке Софье Михайловне. Она меня воспитала. Ее и только ее я считаю своей настоящей матерью. Она звала меня Мойша. И когда в 1944 году чеченцев выселяли с Кавказа, она могла остаться, но она сказала: “Мойша, я еду с тобой, без меня ты там пропадешь”. У нее я выучил идиш и говорил на нем лучше многих евреев. Мы жили во Фрунзе, теперь – Бишкек. Очень голодали. Я уже танцевал и пел еврейскую песню “Варнечкес”, любимую песню мамы. Она меня и научила. И когда у местных богатых евреев был какой-либо праздник, маму и меня приглашали. Мама говорила: “Завтра мы идем на свадьбу к Меламедам. Там ты покушаешь гефилте фиш, гусиные шкварки. У нас дома этого нет. Только не стесняйся, кушай побольше”. На свадьбе я, конечно, танцевал. А потом мама просила: “Мойша, а теперь пой”. Я становился против нее и пел “Варнечкес”. Маме говорили: “Спасибо Вам, Софья Михайловна, что вы правильно воспитали одного еврейского мальчика, другие же, как русские, ничего не знают по- еврейски”. Они и не подозревали, что я чеченец. Когда меня приняли в труппу Киргизского театра оперы и балета, мама не пропускала ни одного спектакля с моим участием. Я танцевал во многих балетах. Однажды она сказала: – Мойша, ты танцуешь лучше всех. Почему же другим дарят цветы, а тебе нет? – Потому что у нас здесь нет родственников. – А разве цветы приносят родственники? – Родственники или близкие знакомые. Вечером я танцую в “Раймонде” Абдурахмана. Я появляюсь под занавес в первом акте, делаю прыжок и замираю. Идет занавес. И тут администратор приносит мне большой букет цветов. Тогда зрители передавали цветы через администраторов. В конце второго акта – еще один букет, в конце третьего – еще цветы, и большой букет после окончания спектакля. Я сразу понял – от кого цветы. Однажды она заболела и лежала. А мне принесли цветы. Я прихожу домой, она лежит. Я говорю: – Мама, зачем ты приходила в театр? Ты же больна! Она отвечает: – Сыночек, я никуда не ходила, я не могу встать. – Откуда же цветы? – Люди поняли, что ты заслуживаешь цветов и принесли их тебе. Как-то она спросила: – Мойша, скажи: евреи – это народ? – Конечно, народ, мама. – А почему ты танцуешь танцы разных народов, а еврейского у тебя нет? – Мама, а кто мне покажет, как его танцуют? – Я. – Как? – Руками. Она показала мне движения в еврейском танце. Я прочитал Шолом Алейхема и сделал танец “А юнгер шнайдер”. Этот танец стал у меня бисовкой. Мне приходилось его повторять три-четыре раза. А в те годы все еврейское на сцене запрещалось. Приезжаю в Белоруссию, танцую своего “Портняжку”. Оглушительный успех. После концерта какой-то начальник спрашивает: – А кто вам разрешил танцевать еврейский танец? – Я сам себе разрешил, – ответил я.( Из книги Е. Захарова и Э. Менашевского “Еврейские штучки” – А.З. )

Комментарий: В 1995-м году Махмуд в присутствии “сильных мира сего” проклял разжигателей чеченской войны. Такую историю рассказал чеченский литератор и журналист Руслан Наршхоев. “После спектакля в Большом театре в Москве фуршет был. Махмуд в шапке, галстуке, как всегда, подтянутый, грустный был, в очень депрессивном состоянии. “Скажи?” Махмуд не решался. В конце концов, когда его доняли, а там был Лужков, там были министры, он сказал: “Я скажу”, и он сказал очень грубые, но точные слова: “Пусть сдохнут все, кто начал войну”. Передохнул и сказал: “И все, кто за это не выпьет”. И все выпили”.