Закон о Возвращении содержит всего 5 недлинных статей. Статья 4 гласит: евреи, их дети, внуки и супруги имеют право репатриироваться в Израиль. Но жизнь не всегда удается вписать в сухую юридическую формулу. Нередко израильскому судопроизводству приходится проверять суть, логику и значение законов в нестандартных ситуациях.
Усыновление и Закон о возвращении
Следует ли под словом «дети» понимать лишь биологических детей? А как быть с приемными? Признает ли закон их право на репатриацию?
МВД и бюро по связям «Натив» долгое время утверждали, что закон на приемных детей не распространяется. Но в деле Регины Берник (2009) юридический советник правительства вынужден был, наконец, признать право евреев, их детей и внуков, усыновленных неевреями, на алию.
Нееврей, усыновленный евреем
Акт усыновления, следовательно, не лишает человека права на репатриацию. А может ли акт усыновления наделить человека таким правом?
Представим следующую ситуацию: разведенная женщина выходит замуж за еврея, который впоследствии усыновляет ее детей от первого брака. Есть ли у детей (неевреев) право на алию?
Ответ на этот небанальный вопрос во многом зависит от логики позиции юридического советника правительства, высказанной в деле Берник, от позиции Верховного суда в ряде прецедентов, в частности в кейсе Самойловых (2004), и от обстоятельств каждого конкретного дела. Если усыновление вызывает подозрение на фиктивность, в прошении будет отказано. Фиктивность акта может определяться совокупностью следующих факторов:
1) периодом времени, прошедшим с момента усыновления до официального обращения с прошением о репатриации
2) возрастом несовершеннолетнего
3) характером отношений между членами семьи
4) впечатлением, произведенным заявителями на представителей Израиля и проч.

Усыновление де-факто
Однако в силу различных жизненных обстоятельств многие дети официально (юридически) не усыновляются своими приемными родителями. Значит ли это, что приемные дети еврея никогда не смогут репатриироваться в Израиль на основании Закона о возвращении?
Нет. Хотя Верховный суд пока не высказывал конкретной позиции по этому вопросу, мы считаем, исходя из существующей правоприменительной практики и, среди прочего, высказываний суда в деле Самойловых, что формальные стороны акта усыновления определяющей роли не играют. Если заявитель может привести убедительные доказательства того, что отношения между ним и его приемным родителем настоящие, подобные ситуации следует рассматривать как случаи усыновления де-факто, на которые Закон о возвращении должен распространяться.
Практика компромиссных решений
На деле в приведенных в настоящей статье ситуациях позиция государства, как правило, предельно категорична. Заявителям отказывают с ходу «за отсутствием законных оснований».
Удивляться здесь нечему: МВД и бюро по связям «Натив» традиционно придерживаются буквалистского толкования Закона о возвращении, отчаянно отвергая любые попытки более или менее «вольных» смысловых прочтений его положений.

Но последнее слово всегда остается за Высшим судом справедливости. В отличие от «идеологической» позиции государства, суд руководствуется соображениями иного порядка. Судебные решения должны соответствовать логике и сути закона, не вступая в противоречие с общими принципами обеспечения гражданских свобод и прав, недопущения дискриминации по идеологическим, гендерным, национальным, религиозным и прочим признакам.
Заявитель, получивший отказ в репатриации, может опротестовать его обоснованность в судебном порядке. Сделать это достойно можно лишь при помощи адвоката, специализирующегося на вопросах израильского административного права. Если претензии содержат серьезные основания, Верховный суд нередко предписывает государству согласиться с позицией заявителей либо пойти на приемлемый компромисс.
Авторы: адвокаты Артур Блаер и Ицхак Эйтан (Фернальдес)

Адреса:
Тель Авив, ул. а-Масгер, 54, 3-й этаж
Реховот, ул. проф. Бергман 2А, 2-й этаж

За дополнительной информацией пишите на arthur@i-lawyer.co.il, обращайтесь по телефону 08-8598631 либо заходите на сайт http://www.ru.i-lawyer.co.il