Однажды утром поэт и писатель Игорь Губерман, как всегда, стал искать

очки. Но как только нашёл, начисто позабыл, для чего они ему

понадобились. Он задумался, не старость ли это. Пришёл к

неутешительным выводам. Поразмыслив ещё какое-то время, пришёл к тем

же выводам, но к утешительным. А именно: старость – это такое время,

когда притязания к жизни сужаются, за счёт чего резко обостряются

оставшиеся удовольствия. Заметно повеселевший, он сел и очень быстро

написал книгу «Искусство стареть», которую посвятил своим ровесникам –

с душевным сочувствием. И не счесть, сколько новых гариков родилось

на эту благодатную, всех волнующую тему…

-Вы будете смеяться, но уже много лет я пишу почти исключительно о

старости. Мне хочется зафиксировать разные проявления старости,

мельчайшие её детали. Пытаюсь описать свои внутренние ощущения. И

прихожу к выводу, что старость – ужасно интересный период, проживать

её очень увлекательно.

Например:

– «Дряхлеет мой дружеский круг, любовных не слышится арий, а пышный

розарий подруг уже не цветник, а гербарий».

– «Состарясь, не валяюсь я ничком, а радость я несу себе и людям. Вот

сядем со знакомым старичком – и свежие анализы обсудим».

В жизни всегда есть место смеху. Даже там, где, казалось бы…Один

пожилой человек, бывший артист, – в своё время он был очень известен в

СССР – переехал в дом престарелых. В американский дом престарелых —

он не совсем такой, как в России. Артист вышел к завтраку и с

обострённым чувством собственного достоинства спросил у своей соседки

по столу, знает ли она, как его зовут. Женщина подняла на него свои

добрые глаза и ответила: «Нет, я не знаю. Но вы спросите у дежурной

сестры, она вам напомнит…».

– «Полон жизни мой жизненный вечер, я живу, ни о чём не скорбя;

здравствуй, старость, я рад нашей встрече, а ведь мог и не встретить

тебя!»

– Моя подруга, которая любит вкусно поесть, определяет этот период в

жизни так: старость начинается, как только ты начинаешь есть не

вкусное, а полезное. Пророщенные семена, траву, кашку овсяную без

соли и сахара…Но это ещё не старость. Это такая… поздняя молодость.

Настоящая старость – это когда, пройдя этот период, ты опять начинаешь есть всё вкусное.

– Потому что уже всё равно?

– Потому что всё вкусное идёт прямо в душу. Ещё один источник

удовольствия. «Зачем вам, мадам, так сурово страдать на диете учёной?

Не будет худая корова смотреться газелью точёной».

А вообще, старость – это когда сужается кругозор и существенно

снижается любопытство к миру. Вот что главное. Становится всё понятно.

И неинтересно.

– Старость – это время, когда ворчишь по поводу и без повода и всё

время тянет давать советы.

– В своей книжке про старость я рассказываю такую историю. Около

заглохшей машины возится взмокший от бессилия водитель. То копается в

моторе, то с надеждой пробует завестись – напрасно. Вокруг стоят

несколько советчиков. Самый активный – старикан, который помимо

всяческих рекомендаций всё время выражает сомнение в успехе. Наконец,

молодой шофёр, аккуратно отерев со лба пот, изысканно говорит ему, не

выдержав:

«Папа, идите на *!» Вот эту фразу нужно всякий раз вспоминать, когда

хочется кому-то что-то посоветовать. Наш житейский опыт, как бы ни

был он незауряден, абсолютно ни к чему всем тем, кто нас не

спрашивает.

– Ещё нужно поменьше фантазировать. Старики много врут, рассказывая о

своём прошлом, в основном преувеличивая свои заслуги.

«Вчера заговорили про французов – была какой-то крупной битвы дата. И

я вдруг вспомнил, как Кутузов держал со мной совет в Филях когда-то…»

В старости надо обязательно заглядывать в энциклопедию, чтобы сверять

даты крупных событий с годом своего рождения. – Я вспомнил, как мою

тёщу, а ей было под восемьдесят, одна девчушка спросила, помнит ли

она, как происходило освобождение от крепостного права.

– Обожаю фразу вашей тёщи, писательницы Лидии Либединской: «Пока

можешь ходить, нужно ездить»! Дай мне бог любопытства в старости…

«Смотрю на нашу старость с одобрением, мы заняты любовью и питьём;

судьба нас так полила удобрением, что мы ещё и пахнем, и цветём».

Самое лучшее в этой поре, что отпала необходимость бежать на работу и

там притворяться в уважении к начальству, в одобрении корпоративного

духа и дурных принципов своей компании. Все это сродни обожанию

коммунистической партии в СССР. Все вместе врут, зная про себя, что

все это гроша ломаного не стоит. Когда то был такой стишок: «А у нас

сегодня кошка pодила троих котят, котята выросли немножко и двое в

партию хотят. А третий — нет, у него глаза прорезались». Так вот,

лучшее в старости то, что можно уже не скрывать, что прорезались

глаза. «Да здравствует время свободы! Ура!»