О масштабных изменениях на Ближнем Востоке, которые произошли в последние десятилетия, которые разрушили привычную статичную ближневосточную «картину» и создали зону системной военно-политической турбулентности, которая стремительно меняется прямо на наших глазах.

Главными факторами этих изменений выступила Сирийская война, политика «демократизации Ближнего Востока» и «Арабская весна», а также рост экстремистского политического ислама. Когда эти процессы находятся в стадии затухания, резонно возникает вопрос — что дальше.

Существует тенденция считать Ближний Восток в основном неизменным, теперь, когда хаос, развязанный после арабской весны, похоже, рассеялся. Это статус-кво — снова перед нами. Сектор Газа все еще Сектор Газа, а Ирак это Ирак. Египет был и есть. Но этот анализ игнорирует тектонические сдвиги, которые произошли в последние несколько десятилетий. Режимы могут показаться одинаковыми, но на самом деле нестабильность последних лет имела серьезные последствия. Регион сейчас находится на перепутье, не менее важном, чем во времена упадка и падения Османской империи 100 лет назад.

Для начала, чтобы понять изменения, давайте посмотрим на 20 лет назад. Кто был ответственным в 1999 году?

В Ираке это был Саддам Хуссейн, родившийся в Тикрите в 1937 году и президент с 1979 года.

В Саудовской Аравии это был король Фахд, родившийся в 1921 году и правивший с 1982 года, как он будет делать до 2005 года.

В Ливии Муамар Каддафи родился в 1942 и пришел к власти в 1961 году.

В Египте это был Хосни Мубарак, родившийся в 1928 году и находившийся у власти с 1981 года.

В Сирии это был Хафез Асад, родившийся в 1930 году и правящий с 1971 года.

В Йемене долгое время правил Али Абдулла Салех, родился в 1947 году, пришел к власти в 1978 году.

В Иране правил Мохаммед Хатами, предполагаемый реформатор. Он родился в 1943 году и был у власти с 1997 года, руководя страной до 2005 года.

В Турции Месут Йылмаз был премьер-министром, его сменил Бюлент Эджевит.

В Ливане Рафик Харири 1944 года рождения, был премьер-министром, с перерывом

В Иордании правил король Хуссейн. Родившись в 1935 году, он начал свое правление в 1952 году.

В Тунисе мы не будем забывать о Зине Эль Абидине Бен Али, который родился в 1936 году и пришел к власти в 1989 году.

В Алжире был Абдельазиз Бутефлика, родившийся в 1937 году и пришедший к власти в апреле 1999 года.

В Марокко Мухаммед VI родившийся в 1929 году, пришел к власти в 1999 году после смерти Хасана II, который правил с 1961 года.

В Катаре эмир Хамад бен Халифа Аль Тани, родившийся в 1952 году, был у власти с 1995 года и останется до своей смерти в 2013 году.

В Палестине Ясир Арафат был президентом Палестинской национальной администрации с 1994 года. Родился в 1929 году.

Перечисляя всех этих лидеров, которые доминировали в конце 1990-х, можно получить представление о том, кем они были, и мировоззрением, которое они придерживались. Это были продукты в основном 1930-х и 1940-х годов. Большинство из них родились в колониальную эпоху региона. Их мировоззрение было сформировано ростом арабского национализма и холодной войны. Некоторые сыграли формирующую роль в подавлении первых исламистских восстаний в регионе, таких как битвы в Египте и Сирии в 1980-х годах.

За исключением Турции или Ирана, которые отличаются от остальной части арабского Ближнего Востока в истории и политике, эти режимы соответствуют нескольким четким схемам. Они были стареющими диктаторами, которые прошли свой пик в монархиях и нескольких гибридных режимах, таких как Ливан. Это была эпоха большой политики и больших людей. Израиль был аутсайдером в регионе во многих отношениях. Затем все стало меняться.

Саддам был свергнут вторжением США в 2003 году.

Арафат, Фахд, Асад и король Хуссейн умерли.

Харири был убит.

В конце концов Саддама повесят, Каддафи изнасилуют, а Салеха убьют, а его тело будет брошено на грузовик.

Мубарак и Али отрекаются от престола, как и Хамад аль-Тани.

Сегодня лидеры в регионе моложе, даже если некоторые из них следуют своим родителям или системам, которые их произвели.

Многие из этих мужчин родились в 1950-х и 1960-х годах. Некоторые из них намного моложе, такие как эмир Аль Тани в Катаре, родившийся в 1980 году. Мухаммед бен Салман, наследный принц Саудовской Аравии, родился в 1985 году. Саад Харири, давний премьер-министр Ливана, родился в 1970 году. Лидеры регионального правительства Курдистана также являются молодым поколением, как и король Марокко. Есть несколько исключений, таких как президент Хасан Рухани в Иране и султан Кабус в Омане.

Как правило, это поколение лидеров выросло в тени американской гегемонии. Холодная война заканчивалась или уже закончилась. Они также имели дело с последствиями войны в Персидском заливе, когда многие арабские режимы присоединились к американцам, чтобы выгнать Саддама из Кувейта. Они также должны были косо смотреть на американскую гегемонию во главе с американскими лидерами, которые, похоже, меняют политику каждые четыре или восемь лет. Это означает, что они наблюдали, как Джордж Буш-старший проповедовал «Новый мировой порядок» и как Клинтон настаивала на гуманитарной интервенции. Они задавались вопросом о призывах Джорджа Буша к демократизации, а затем скептически относились к тому, что призывы к выборам привели к росту ХАМАС в Палестинской автономии.

Когда годы Буша превратились в годы Обамы, регион задавался вопросом, представляет ли речь Обамы в Каире новую эпоху. Другие были обеспокоены тем, что США настаивают на соглашении с Ираном, и как это закончится. США переключили свое внимание с противостояния Асада на противодействие ИГИЛ*. Разочарование в Египте привело к заявлениям о том, что США поддерживают «Братьев-мусульман». Ливия стала хаосом. Йемен тоже. Сирия разожгла экстремизм во всем регионе. И около 50 000 или более иностранных экстремистов пришли в поддержку ИГИЛ. Это было беспрецедентно.

Несмотря на все это, старые альянсы были разрушены, а дружеские отношения подверглись испытания. Катар был изолирован своими бывшими друзьями в Персидском заливе и имеет теплые отношения с Турцией. Поддерживаемые Ираном ополченцы выросли в Ираке, Сирии и Ливане. Эти группы выиграли от войны с ИГИЛ и проявились с беспрецедентной силой и вооружением. Хуситы достаточно близко подошли к захвату пролива Баб аль-Мандеб.

Из хаоса возникли новые системы альянсов. Коренные государства юга Ближнего Востока, возглавляемые Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом, образуют единую систему; Катар и Турция образуют другу.; и Иран и его союзники, третью. США находятся на историческом перепутье, пытаясь уйти из региона. Снова.

В некотором смысле это будет третьим крупным выводом с 1990-х годов. Буш-старший сократил присутствие США. Обама тоже это сделал. Как и Трамп. Возрождающаяся Россия заполнила некоторые из этих пробелов, но не все из них. Региональные рамки, такие как Лига арабских государств, оказались слабыми в удовлетворении потребностей региона. И в регионе больше нет консенсуса относительно оппозиции Израилю или даже осуществимости любого мирного плана. Старые инициативы, такие как саудовский план начала 2000-х годов, кажутся умирающими. Сильные государства побеждают независимые политические группы

В последние несколько лет с 2011 года появилось множество политических групп, стремящихся закрепиться в различных слабых или нестабильных государствах. Это включает в себя некоторые курдские движения, которые стремились к независимости и автономии. Это также включало длинный список суннитских групп, многие из которых склонны к экстремизму. Остатки этого можно найти в Идлибе, где господствует Хайят Тахрир аш-Шам, и в Восточной Сирии, где сирийские демократические силы наиболее сильны. Другие группы, такие как хуситы в Йемене или Ливийская национальная армия Халифы Хафтара, формируют политику своих стран.

Беспрецедентная злоба суннитско-шиитской борьбы доминировала в политике некоторых стран. Этническая борьба возникла в других. Но большая часть этого сейчас возвращается в государственную структуру. Фантазии о переписывании нарисованных европейцами границ региона по пакту Сайкс-Пико, нарисованных 100 лет назад, больше не существуют. Теперь госструктуры вернулись. Но они вернулись по-другому.

Арабские страны Персидского залива заняли лидирующее положение во внешней политике, начав войну в Йемене, которая началась в 2015 году, чтобы противостоять хуситам. Египет играет важную роль Ливии. Региональные рамки безопасности институциализируются. Это было очевидно на встрече на Мертвом море в конце января, когда собрались представители Египта, Бахрейна, ОАЭ, Саудовской Аравии, Кувейта и Иордании. Прокси и ополченцы все еще существуют. Турция играет беспрецедентную роль в Ираке и Сирии и, похоже, намерена удержать своих солдат в границах двух своих южных соседей. Вопрос теперь заключается в том, уменьшаются ли межрелигиозные конфликты и возвращаются ли они к политике государственных структур. Например, страны Персидского залива налаживают отношения с Сирией.

Поскольку последний оплот ИГИЛ освобожден в долине Евфрата, Ближний Восток оказывается трансформированным и переживающим свой переломный момент. Последнее десятилетие, в котором доминирует сирийская гражданская война, представляет собой борьбу между экстремистскими силами, которые пытаются эксплуатировать слабые государства и неуправляемые пространства, и существующими региональными и глобальными державами, чья повестка дня состоит в том, чтобы выйти из недавних конфликтов, которые могут доминировать в регионе.

Это уникальное время на Ближнем Востоке, которое ставит сложные задачи перед политиками. На регион в настоящее время все больше влияют две растущие системы альянсов. Иран и его доверенные лица и клиенты в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене представляют одну систему, а Турция и Катар, а также их партнеры в северной части Сирии, Ливии, Судана и других местах представляют другую. Традиционные союзники США, такие как Саудовская Аравия, Израиль, ОАЭ, Египет и региональное правительство Курдистана на севере Ирака, теперь сталкиваются с этой измененной обстановкой и ищут политику, которая наилучшим образом подготовит их к следующему этапу.

Примерами могут служить открытие посольств в Сирии, напряженность в отношениях между Ираном и Израилем в Сирии, а также сложность управления выводом США из Сирии.

Несмотря на усталость США в отношениях с Сирией и Ираком, важно то, что будет дальше на Ближнем Востоке, потому что гражданская война в Сирии и хаос, который она подпитывала в регионе, имели серьезные последствия для западных держав. Он подпитывал растущую связь между Ираном, Россией и Турцией, поскольку они пытались согласовать постконфликтную Сирию без роли США. Способ, которым страны отреагировали на дестабилизирующий экстремизм, который привел к росту ИГИЛ, также важен, потому что регион может повернуть к противостоянию сетям джихадистов, которые процветали с 1980-х до 2014 и поддерживали ИГИЛ.

Одним из ответов среди союзников и противников США было усиление подавления инакомыслия. Другим ответом было то, что некоторые государства, такие как Палестинская администрация, по-видимому, предпочитают статус-кво любым экспериментам с новыми выборами, которые могут открыть двери для таких групп, как ХАМАС. По-видимому, это также относится к Ираку и Ливану, где для правящих элит статус-кво представляется предпочтительнее хаоса Йемена и Ливии.

В регионе также наблюдается сокращение любых экспериментов по созданию новых государственных структур, таких как снижение независимости сирийских повстанцев в северной части Сирии и вероятное снижение автономии сирийских демократических сил и групп, связанных с ним, в восточной части Сирии. Сирия. Этот упадок согласуется с новым авторитаризмом. Государства боятся хаоса, нестабильности и ирредентистских или экстремистских движений. Сильные правительства рассматриваются как лучшее средство против слабых государств, в которых процветает экстремизм. Контроль религиозных отношений считается предпочтительным по сравнению со свободой для всех.

Является ли это «новым Ближним Востоком» наравне с изменениями, которые произошли 100 лет назад с последствиями падения Османской империи? Или это просто возврат к древнему режиму, который господствовал до 2010 года и который был дестабилизирован попытками демократизации и войнами, спровоцированными Саддамом Хусейном в 1990-х годах? Видим ли мы упадок способности джихадистских экстремистских группировок дестабилизировать страны? Будут ли Турция, Россия и Иран основными бенефициарами за счет западных держав и их союзников?

На все эти вопросы будут даны ответы в ближайшие годы. Напряженность между Израилем и Ираном сохранится, и Израиль, вероятно, продолжит налаживать отношения с некоторыми странами Персидского залива, где недавние официальные визиты нарушили десятилетия молчания. Существует сложная серия проблем. И многие из них будут решаться без лидерства США в регионе. Это серьезное изменение по сравнению с прошлыми десятилетиями, когда политика США была в центре решений, принимаемых на местном уровне. Даже если США решат увеличить свою роль, их репутация навсегда изменилась из-за зигзагообразной политики. Было бы трудно изменить это восприятие.

В то же время регион должен инвестировать в восстановление после войн последнего десятилетия и ущерба, нанесенного инфраструктуре. В то время как страны Персидского залива добились больших успехов, многие из крупнейших арабских государств, таких как Ирак, Сирия и Египет, сталкиваются с трудными проблемами. Между тем, страны на периферии, такие как Иран и Турция, похоже, значительно усилились в последние десятилетия нестабильности. Они будут стремиться доминировать в регионе наряду с растущим влиянием России.

Сет Францман, The Jerusalem Post

news-front.info