Большой террор часто начинается с волны законов, кажущихся нелепыми и дурацкими: как если бы их создавал «взбесившийся принтер».
«Букник» понял, что уже где-то видел постепенное ограничение свобод, часто мелкое и даже смешное, поначалу вызывавшее возмущение и протесты, но закончившееся очень плохо. Как-то все понемногу привыкли.

Уже, наверное, понятно, что речь пойдет об антиеврейских законах в Германии 1930–1940-х годов. Государственный антисемитизм такого размаха, конечно, не появился совсем уж ниоткуда, а стал следствием развития идей пангерманизма — политического движения, выступающего за объединение нации по расовым, культурным и языковым признакам. Сначала пангерманизм помог сделать из Пруссии и кучки государств поменьше Германскую империю, потом стал одной из причин нестабильности в империи Австро-Венгерской. Потом была война, закончившаяся тяжелым для Германии Версальским миром с его санкциями и репарациями, так что идея превосходства арийской расы стала набирать популярность — надо же людям хоть чем-то гордиться. В двадцатые годы в Германии антисемитские настроения поддерживали ученые, писатели, журналисты, так что нацистская партия, поставившая идею чистоты расы во главу угла, в 1930 году легко получила 107 мандатов в рейхстаге, а два года спустя, заручившись поддержкой других правых партий, взяла власть в стране и дальше уже ее не отпускала. 30 января 1933 года Адольф Гитлер становится рейхсканцлером, и бешеная печатная машинка начинает свою работу.
Продолжении статьи