Я давно хочу рассказать одну замечательную историю. Это история про химическое вещество, спасшее миллионы жизней. Наверное, больше жизней спас только пенициллин. Это вещество было открыто в 1874 году, но его уникальные свойства были обнаружены только в 1939-м. За это исследователь Пауль Герман Мюллер в 1948 году получил Нобелевку.

Благодаря этому веществу во время 2-й мировой войны не было эпидемии тифа. В 1955-м WHO начало с помощью этого вещества программу по ликвидации маляриии в мире. Малярия была уничтожена на Карибах, Тайване, Балканах, на огромных регионах Тихого Океана. Были спасены миллионы жизней.
Это вещество называется ДДТ.
В 1962 году биологиня Рейчел Карсон — это такой Карл Маркс и Фридрих Энгельс современных экоактивистов — опубликовала книжку The Silent Spring, в которой было сказано, что ДДТ — страшный яд, что из-за него погибли птицы, что оно отравляет людей и вызывает у них рак.
С 1972 года ДДТ в США было запрещено. Весь мир последовал этому примеру.
С тех пор прошло сорок лет. Учеными и экоактивистами, маскирующимися под ученых, истрачены миллиарды долларов на то, чтобы доказать, что ДДТ — канцероген. Несмотря на это, нет ни одной работы, которая это доказывает. В 2002-м Centers for Disease Control вынужден был заключить, что «доказательств того, что ДДТ вызывает рак у человека, нет».
С тех пор учеными и экоактивистами, маскирующимися под ученых, были потрачены миллиарды долларов на то, чтобы доказать, что ДДТ для человека — яд. ДДТ — не яд. Его можно есть ложками. Стиральный порошок нельзя, а ДДТ можно. Его применяют как лекарство при отравлении барбитуратами.
После сорока лет давления экологического лобби и апокалипсических историй в СМИ National Toxicology Program США классифицирует ДДТ как «умеренно токсичное», а World Health Organization как «умеренно опасное».
За полвека, прошедшие со времени книжки Карсон, ДДТ и его воздействие на насекомых, птиц и человека изучили вдоль и поперек. Известно, на какие белки он действует и как. Известно, как он поражает нейроны насекомых. Известно, что он ядовит для насекомых, креветок и множества рыб. ДДТ действительно опасен для птиц, потому что он вызывает утоньшение скорлупы яйца. Известно, как и почему он накапливается в человеческом организме. Но вот что накопление вредно — никто не смог доказать.
В 1963 году количество случаев заболевания малярией на Шри Ланке благодаря ДДТ уменьшилось с 3 000 000 (трех миллионов) в год до 18 (восемнадцати) в год. К 1968-му, когда ДДТ прокляли на всех перекрестках, оно возросло снова до шестисот тысяч.
Сейчас от малярии умирает каждый день приблизительно 2 тыс. человек, по некоторым данным — до 4 тыс. человек в день. Возьмем нижнюю границу — 2 тыс. — и помножим на 40 лет. Это 29 млн человек, умерших от малярии. Предположим, что только половина из этих 29 млн на совести Рейчел Карсон, спасшей лысого орла. 14,5 млн человек. Рейчел Карсон убила больше людей, чем Гитлер сжег в печках евреев.
Но зато у нее были добрые намерения.
Я хочу рассказать вторую историю. Она не такая поучительная, как первая, но тоже очень себе ничего.
Однажды на сайте Human Rights Watch (HRW) я прочитала душераздирающую историю про слепую негритянку, больную СПИДом, которая живет в Уганде и которую все ее село презирает, потому что ее изнасиловала Армия спасения Господня и у нее — незаконный ребенок.
В первый момент, когда читаешь такую историю, душа замирает. Мысль одна: чем помочь этой женщине? По некотором размышлении понимаешь, что помочь ей нельзя ничем. Можно перевезти ее в США и посадить на велфер, но на всех слепых негритянок с незаконнорожденными детьми, больных СПИДом, никакого велфера не хватит.
Можно дать ей денег, но сельчане просто ограбят и убьют ее от возмущения. По большому счету, ей нельзя помочь ничем. Она обречена.
Но по некотором размышлении ты вдруг понимаешь, что кое-чему можно помочь. А именно: можно помочь будущим поколениям. Можно попытаться сделать так, чтобы в Уганде было построено такое общество, в котором слепой может жить, в которых изнасилованных не презирают. И уж точно можно уничтожить Армию спасения Господня — банду сумасшедших религиозных фанатиков, которые воюют в Уганде 25 лет, которые разбрасывают человеческое мясо, завернутое в листочки из Библии, и которые крадут детей, чтобы из мальчиков сделать смертников, а из девочек наложниц для своего пророка Джозефа Кони.
Уничтожение Армии спасения Господня — совершенно необходимое sine qua non для нормальный жизни будущих слепых негритянок в Уганде. И зрячих тоже.
Вообще сам факт, что в начале XXI века могут существовать, да еще так долго, подобные группировки — это абсурд. Немыслимый даже в конце XIX в.
Проблема заключается в том, что, с точки зрения современного леволиберального дискурса, Армия спасения Господня не может быть уничтожена. Если кто-нибудь — кто угодно: ООН, США, марсиане — пошлет в Уганду войска, которые будут убивать двенадцатилетних мальчиков с промытыми мозгами, взрывающихся на минах, то этот кто-нибудь будет заклеймен врагом человечества, убийцей невинных детей и т.д.
А уж если заикнуться о том, что Уганду неплохо было бы снова колонизовать, коль скоро у Уганды самой ни хрена не вышло…
Поэтому ответственность никто на себя не возьмет. Армия спасения Господня или что-то в этом роде будет людоедствовать и дальше. По-прежнему будут слепые изнасилованные негритянки, больные СПИДом. Но HRW будет публиковать о них рассказы с призывами жертвовать для нее деньги.
Есть такое животное — речной рак. На примере речного рака очень часто исследуют деятельность нервной системы, потому что она у него очень простая. Но, несмотря на то, что она проста, она построена, как и все прочие нервные системы и компьютерные алгоритмы в мире, по принципу «если — то».
У рака есть две проблемы. Во-первых, ему хочется кушать. Поэтому он ползет на запах пищи. Во-вторых, ему не хочется быть скушанным. Поэтому когда на него надвигается тень (читай, хищная рыба), то рак либо замирает, либо резко бьет хвостом и прыгает назад.
Если он бьет хвостом, то это происходит в результате возбуждения двух гигантских нейронов, которые проходят вдоль всего его тела. Если он замирает, перед этим возбуждается другой нейрон.
При этом решение рака прыгать или замереть зависит от ряда факторов, а именно: от скорости, с которой надвигается тень, и от близости пищи. Если тень быстрая, рак скорее замрет, если медленная — скорее прыгнет. Если пищи много — скорее замрет, если мало — скорее прыгнет.
Это я к тому, что даже самая примитивная нервная система устроена по принципу «если — то». Если тень быстрая, замирай, если медленная — прыгай. Если хочешь есть — замирай, не очень — прыгай.
Нервые системы млекопитающих еще сложнее. Нервная система человека самая сложная, у нас гигантский головной мозг, который, судя по всему, затем и образовался, чтобы моделировать бесконечную цветущую сложность социальных отношений «если — то».
Единственным исключением, известным мне из этого биологического правила, касающегося строения нервной системы, является мозг левого либерала.
«Если — то». Если ты благополучный американец, у которого нет тифа, нет малярии, а вот жучок-короед яблоню съел, то, наверное, не стоит сыпать ДДТ в каждый угол, на всякий случай, как американские домохозяйки в 1960-х. Если ты Шри Ланка и у тебя 3 млн случаев малярии в год — сыпь.
Но эта цветущая сложность левому сознанию не ведома. ДДТ — не сыпь. Это яд и канцероген, правда, это не доказано, но ведь это может быть так, так что лучше на всякий случай не сыпать, потому что доктор Пупкин в своей монографии предположил, что у женщины из Шри Ланки, которая применяла ДДТ — это не доказано, но мы в своем человеколюбии предполагаем, что это не исключено, — будет рак груди. Мы спасли ее, мы не дали умереть ей от рака груди! Правда, она и все ее дети умерли от малярии, но это уже нас не касается.
«Если — то». Если террориста можно судить, говорит нормальный человек, то давайте его судить, а если его нельзя судить, то давайте его убьем, чтобы он не убил других.
Нет, так не пойдет, говорит левый либерал: террориста ни при каких обстоятельствах нельзя убивать без суда без следствия. Правда, он убивает без суда и следствия, но это нас не касается.
Раньше добрыми намерениями была вымощена дорога в ад. Теперь — в политкорретность.

Оригинал статьи