Нашим поколением, лет на десять младше Высоцкого, он воспринимался как старший товарищ. Мало кто из нас его видел воочию, но услышав его песни, увидев в кино, мы по возможности, старались следить за его творчеством. Для большинства Высоцкий уже в 1960-е годы стал легендарной личностью, ведь в прессе о нем достоверной информации не было, на телевидение его не допускали, по радио его песни не звучали. Тем не менее, каким-то непостижимым образом они расходились по всей стране. По этим песням, по всяким слухам и небылицам, вперемешку с какой-то достоверной информацией, создавались и из уст в уста передавались всякие псевдобиографии и псевдообразы поэта.

Сейчас существуют десятки книг, в которых каждый пишущий старается донести свою правду, а иногда и неправду, о Высоцком. Согласия в том, как и о чем надо писать, нет, и не было даже среди родных и близких. Отметим только, что сам Высоцкий, утверждавший в своем творчестве "ни единой буквою не лгу", никогда не одобрил бы ретуширование и приукрашивание своей биографии.

Теперь интересны любые подробности, особенно если они исходят от людей, близко знавших Высоцкого в те или иные периоды его жизни. Недавно выяснилось, что Высоцкий не только приезжал в Евпаторию на съемки фильма и посвятил свои "Черные бушлаты" подвигу Евпаторийского десанта. В Евпатории живет человек, знавший Высоцкого в его "германский период" и для него он всегда был и остался Вовой или Володей.

Владимир Николаевич Чиркин оказался очень скромным, о нем автору сообщил один из его друзей. Потом он сам в телефонном разговоре рассказал, что учился вместе с Володей Высоцким, но при этом считал, что никаких важных сведений поведать не сможет. Все же удалось получить согласие Владимира Николаевича на беседу, хотя бы просто поговорить и вспомнить о Высоцком. Потом мы встречались и разговаривали уже не раз.

Как оказалось, одногодки и тезки Володя Высоцкий и Володя Чиркин (далее ВВ и ВЧ) волею судьбы встретились впервые в начале 1947 г. в немецком городе Эберсвальде.

Их отцы после окончания войны остались служить в армии. Из сохранившейся автобиографии полковника Николая Николаевича Чиркина, написанной в декабре 1952 г. узнаем: "За границей был в составе 4-й гв. Танковой Армии (впоследствии Механизированной) 1-го Украинского фронта во время боевых действий в Польше, Германии, Чехословакии, по окончании войны - в Венгрии, Австрии и с июня 1946 г. по июль 1949 г. в составе Группы Советских Оккупационных войск в Германии".

В небольшом немецком городке были созданы условия для проживания семей советских офицеров. Им предоставили дома, ранее принадлежавшие местным жителям, служившим Гитлеру. Майор Семен Владимирович Высоцкий получил такое жилье почти рядом с домом, доставшимся подполковнику Чиркину. Вместе они служили в одном из штабных управлений танковой армии генерала Лелюшенко. Их небольшие семьи подружились, и эти отношения старались поддерживать в последующие годы, когда пришел срок расстаться с Германией и уехать на родину.

В то время семьи Высоцких и Чиркиных, казалось бы, имели много общего. Главы семей были боевыми офицерами, прошедшими войну, отмечены многими наградами. У каждого сын Володя. Их жены Евгения Степановна Высоцкая (Лихолатова) и Вера Борисовна Чиркина стали подругами.

Ребята тоже подружились, и как помнилось В.Н. Чиркину, в школе сидели за одной партой. Поэтому было интересно расспросить Владимира Николаевича об их совместных школьных годах. Ведь многие события той детской жизни происходили без участия родителей, а многие подробности и происшествия родителям не сообщались.

Как оказалось, по прошествии 60 лет, о школе в памяти осталось не очень много. Учеба друзей в то время не увлекала. Учились без интереса и не очень хорошо, с нетерпением ждали окончания уроков. Вот тогда для мальчишек начиналась интересная жизнь. Окрестности города, лес и речка еще сохраняли все последствия боевых действий. Боеприпасы, снаряды, оружие найти не представляло труда. К тому же в этих местах располагался то ли подземный завод, то ли оружейные склады. Как могло все это богатство остаться без внимания ребят? Теперь трудно в это поверить, но хотя ребята имели дело с настоящим оружием и боеприпасами, долгое время родители ни о чем не подозревали и ни о чем таком не беспокоились. Ведь их дети были "детьми войны", поэтому знали и понимали многое, о чем и не имеют понятия нынешние "домашние и комнатные" школьники.

Постепенно у друзей образовался целый склад опасных находок, хранилось все это рядом с домом Чиркиных и втайне от родителей. Трагический случай произошел на праздник 1 Мая, когда большинство семей находились на торжественном собрании в Доме офицеров. Два родных брата, школьные друзья наших героев, лишились жизни, пытаясь разобрать фаустпатрон. Эта трагедия заставила всех родителей обратить внимание, чем заняты их дети, в какие игры они играют. Обнаружили тогда и склад во дворе Чиркиных, за это друзей ждало суровое наказание. Как вспоминает В.Н. Чиркин, его родители не били, а вот Семен Владимирович придерживался более суровых методов воспитания, в число которых входило и применение ремня.

Но отца Володи Высоцкого можно понять. Пока он воевал и служил, мать Володи Нина Максимовна должна была работать. Володя целый день проводил на улице, усвоив многое из обычаев дворовых и уличных, "блатных" и "полублатных" компаний. После войны родители оформили развод, и в Германию Володя поехал уже с "мамой Женей". Хотя у них всегда были хорошие отношения, трудно сказать, как все это переживал в своей душе Володя. К тому же Семен Владимирович должен был не только отвечать за здоровье и воспитание сына, но и искоренять уличные замашки в его характере.

Был такой случай. В школу друзья ходили на другой конец города, через лес. После школы иногда заглядывали в немецкие магазины. Как-то зашли в такой магазин, хозяин куда-то вышел, и ВВ положил в карман несколько открыток. Потом пришел хозяин, мальчики что-то купили и ушли. В наших магазинах это, может, и прошло бы, но у педантичных и аккуратных немцев ничто не остается незамеченным. К тому же посетители магазина в маленьком городе наперечет. Хозяин легко "вычислил" похитителей и пожаловался в школу. Ребята не запирались, и признались сразу. В школе их исключили из пионеров на две недели. Владимир Николаевич хорошо помнит, как их двоих поставили перед общим строем пионеров школы и сняли с них пионерские галстуки. Дома ждало еще более суровое наказание, особенно ВВ.

Возможно, в силу всех таких причин, отношения ВВ с отцом не сложились, да и вообще после развода родители не пользовались у него безоговорочным авторитетом. Вот только отца он долгое время побаивался. По впечатлению В.Н. Чиркина, Евгения Степановна всегда находила к ВВ свой подход, они ладили, и она старалась смягчить отношения отца с сыном. Во всяком случае, уважительное, корректное отношение к своим родителям и мачехе Высоцкий сохранил на всю жизнь, и привил это своим детям Аркадию и Никите.

Много позже, рассказывая о себе на концертах, Высоцкий скажет: "Я настоящий, дворовой, безнадзорный мальчишка, выросший в послевоенных московских дворах... Мои родители были разведены, поэтому я жил то у отца, то у матери. Но вырос я, конечно, под влиянием не родителей, а друзей. Я редко бывал дома, всегда - на улице".

Говорят, что Семен Владимирович сильно сердился на сына за такие высказывания. Ведь и он сам, и его вторая жена Евгения Степановна, не говоря уже о родной матери Нине Максимовне, никогда не оставляли своими заботами единственного ребенка в семье.

Вот и в Германию ВВ отправился из голодной Москвы в январе 1947 г. чтобы жить и учиться в благоприятных условиях. И в Эберсвальде, и потом в Москве с мачехой у ВВ были прекрасные отношения. О своей родной матери он тоже не забывал, ныне опубликованы его детские письма того периода.

Чтобы отвлечь ребят от улицы, от опасных забав, и чем-то занять их время, почти во всех семьях стали заставлять детей заниматься музыкой. Благо музыкальных инструментов хватало, пианино или фортепьяно были в каждом доме предметом обстановки, оставшейся от прежних хозяев. Кое-кто потом даже увозил их на родину, как и другую мебель. У Чиркиных в Евпатории до сего времени сохранились от родителей предметы той обстановки. Что касается музыки, то мало кому занятия пришлись по душе, неизвестно, стал ли кто музыкантом. Сам ВВ впоследствии на одном из выступлений говорил: "...Когда я был маленьким пацаном, меня заставляли родители из-под палки заниматься... музыкой. Спасибо им! - поэтому я немного обучен музыкальной грамоте, хотя я, конечно, все забыл... Но это дало мне возможность все-таки хоть как-то худо-бедно овладеть вот этим бесхитростным инструментом - гитарой...". ВЧ тоже "из-под палки" семь лет заставляли в домашних условиях заниматься музыкой, но в дальнейшей жизни это ему не пригодилось.

Конечно, эти занятия нельзя считать серьезными, хотя как утверждал С. В. Высоцкий, "слух у сына, как сказал немецкий учитель музыки, был абсолютный". Вот если бы родители заставили сына окончить музыкальную школу, будь это даже по классу гитары или флейты, то это бы сильно помогло ВВ в дальнейшей жизни. Он смог бы, например, потом заочно окончить какой-нибудь профильный вуз и получить музыкальное образование, по специальности типа хоровое пение, дирижерское мастерство и т.п. А это дало бы ему статус композитора и официального автора песен, в чем ему упорно отказывали всю жизнь. Таким путем прошли в официальное искусство того времени многие певцы и композиторы. Отсутствие музыкального образования служило предлогом для официального непризнания Высоцкого как автора-исполнителя своих песен. А вот то, что ВВ отказывали в признании и как поэту, лежит на совести Союза писателей, и друзей-поэтов, считавших Высоцкого только "бардом".

Но в то время ни родители, ни сам Володя, всерьез на музыкальное или артистическое будущее не рассчитывали. Детской мечтой у ВВ тогда была карьера военного. Он просил родителей, чтобы и ему сшили военную форму. Сохранилась и теперь широко известна фотография ВВ в форме и сапогах, сшитых по специальному заказу. Но ВЧ не помнит, чтобы ВВ появлялся в таком виде "на людях". Вероятно, форма так и осталась для домашнего пользования. В школу и на улицу ребята одевались довольно скромно, как мы видим из фото ВЧ. В одном из писем маме в Москву ВВ упоминает о том, что если он выдержит какой-то конкурс, то его примут в суворовское училище. Скорее всего, тут тоже была какая-то хитрость со стороны родителей, чтобы стимулировать "хорошее поведение". И в те годы, и десятилетия спустя, в суворовские и нахимовские училища попасть было не так просто, туда принимали детей из семей военных довольно высокого ранга, оставшихся сиротами, или потерявших хотя бы одного из родителей. Со временем ВВ это мог узнать, и интерес к военной карьере у него, к досаде отца, больше не возникал.

Кем еще мечтали в детстве стать друзья? В.Н. Чиркин старается припомнить. Особой мечты не было. Жили среди военных, школа, родители, улица, друзья, всякие шалости и забавы. Велосипеды, тоже трофейные, были у всех. Володя с детства был спортивным мальчиком, на велосипеде выделывал разные фокусы, гонял по всем улицам. Любил купаться, как вспоминал в одном из газетных интервью Семен Владимирович, "в одиночку переплывал речку Финов". ВЧ ни в чем от друга не отставал, и уточняет, что речку обычно переплывали вдвоем. И есть другое, телевизионное интервью, в котором Семен Владимирович об этом упоминает.

К сожалению, из фотографий того времени, как считал В.Н. Чиркин, у них в семье сохранилась только одна, где друзья вместе. На ней они сняты во время игры в чехарду, ВЧ прыгает, а ВВ только готовится к разбегу. Возможно, что снимок сделан во время школьного урока физкультуры, или в пионерском лагере, как записано на обороте снимка. В школе тоже занимались спортом, играли в разные спортивные игры, например в волейбол. Так что физическую закалку в Германии получили хорошую. ВВ и в дальнейшем уделял физической подготовке большое внимание, и если бы занимался спортом, мог добиться больших успехов. А интерес к спорту и спортсменам у друзей остался на всю жизнь.

Поскольку о времени жизни ВВ в Германии уже кое-что написано, то было интересно с В. Н. Чиркиным обсудить материалы, которые были нам доступны. Наверное, наиболее известным является фрагмент из книги Марины Влади "Владимир или Прерванный полет". Впоследствии он вызвал много критики за недостоверность.

И в самом деле, М. Влади могла описывать этот период исходя из рассказов ВВ и его родных, с которыми она встречалась, приезжая в Москву. Но человеку из "другого" мира трудно было составить по этим сведениям содержательную картину той жизни. К тому же ВВ, как и многие творческие люди, любил приукрашивать рассказы об эпизодах своей жизни. В результате описание "германского периода" в книге М. Влади не следует воспринимать всерьез.

Например, вначале Влади ссылается на снимок ВВ с овчаркой, относит его к Германии и утверждает, что Володе было тогда семь лет. Но в Германию семья Высоцких приехала в начале 1947 г., а поскольку снимок сделан летом, то Володе не менее 9 с половиной лет. Интересно, что в других источниках этот и еще один снимок ВВ с двумя другими детьми на пороге дома, отнесен к июлю 1950 г. в украинском городе Гайсин. Вместе с В.Н. Чиркиным мы рассматривали эти снимки, сравнивали с другими. В июле 1950 г. ВВ было уже 12 с половиной лет, и в то время он выглядел гораздо взрослее.

По мнению Владимира Николаевича, на этих снимках ВВ не более 9-10 лет, поэтому сделаны они раньше. Скорее всего, исследователям жизни и творчества Высоцкого следует еще раз уточнить дату и место этих фотографий. А о том, что снимок сделан в Германии, Марине мог сказать сам Высоцкий или его родные.

Далее М. Влади называет отца ВВ "военным в невысоком чине". Но он уже имел звание майора, относился к старшему офицерскому составу советской армии, и к тому же занимал достаточно высокую должность в управлении. Чиркин вспоминает, что у их отцов были служебные машины с шофером и ординарцем. Неподалеку практически в таких же условиях располагался и сам генерал Лелюшенко. В дальнейшем отцы друзей стали полковниками.

Утверждать о ВВ, как это делает Марина Влади, - "ты одет как принц, мачеха кормит тебя разными вкусностями", - тоже нельзя. Тогда еще не было принято наряжать детей, одевались скромно. Питание было хорошее, но все семьи офицеров снабжались одинаково. Другое дело, как нормальное домашнее питание воспринималось после голодных и трудных военных лет.

Недоумение В.Н. Чиркина вызвала и такая фраза из книги М. Влади: "В своем замкнутом кругу десяток офицерских семей живет под перекрестным наблюдением. От них несет лицемерием пополам с водкой. Твой отец играет в провинциальном драмкружке, что позволит ему через много лет говорить, что он был артистом, а заодно и объяснить твою одаренность как естественное продолжение своей...".

На самом деле в городке располагался целый гарнизон, и общество офицеров было большое. Естественно, люди дружили, ходили друг к другу в гости, отмечали разные даты и праздники, и конечно выпивали. Но лицемеров или пьяниц было не больше, чем в других сообществах людей. А может и меньше, ведь в основном это были фронтовики, прошедшие суровую школу войны. За границей требования к дисциплине на службе и к поведению в быту были высокие. Конечно, люди из "органов" тоже проявляли повышенную бдительность. Злостных нарушителей ждала, по меньшей мере, отправка домой. Но все же главным после войны у всех была радость Победы, желание мирно жить, мирно трудиться, хорошо и весело отдыхать.

Занятия в кружках самодеятельности всегда поощрялись в советское время, были доступны для всех, и для этого создавались условия, в том числе и в армии. Как вспоминает Владимир Николаевич, его мать тоже участвовала в драмкружке при Доме офицеров. На выступления самодеятельных артистов ходили смотреть и члены их семей. Так что дать какие-то впечатления, привить интерес к театру эти события в жизни детей, еще не знавших телевидения и других современных зрелищ, вполне могли. И немало известно случаев, когда родители любили театр, участвовали в самодеятельности, а их дети уже пошли дальше и стали профессиональными артистами.

Странно выглядит для Владимира Николаевича и другой саркастический пассаж М. Влади: "Все, что разрешалось бы русскому мальчику в твоей стране, тебе совсем или почти совсем запрещено. Ты не можешь сам себе выбирать товарищей для игр - только приятелей из твоей касты, равных тебе по привилегиям. Никаких прогулок в одиночку, контролируется каждый твой шаг, тебя ежеминутно проверяют, опасаясь покушения или детских шалостей, "которые всегда плохо кончаются".

Конечно, тут есть непонимание, что жизнь семей в военном гарнизоне отличалась от обычной "гражданской" жизни даже в пределах СССР. Остальное тоже утрирование, в школу и обратно ребята ходили сами через лес, через весь город. Друзей тоже выбирали сами, заставить дружить детей не так просто. А вот после трагического случая перепуганные родители могли какое-то время уделять детям повышенное внимание. Но случись что с Володей, как бы Семен Владимирович оправдался перед Ниной Максимовной, доверившей ему сына? Как видно, для профилактики он использовал суровые, жесткие методы воспитания, и вряд ли найдется ребенок, которому бы это понравилось. Возможно, в этом противоречии и содержится источник будущих конфликтов в отношениях отца с сыном.

А вот как у М. Влади интерпретируется несчастный случай: "...однажды вы с ребятами находите склад оружия и взрываете запалы гранат. Трое мальчиков на всю жизнь остаются слепыми и изуродованными. По счастливой случайности ты единственный остаешься невредим. Ты перестаешь выходить на улицу, и все преимущества, которые мать усматривала в твоем пребывании в Германии, обернулись на деле серьезными потерями".

Такого случая, по мнению Владимира Николаевича, не было. Хотя взрывали иногда даже гранаты, бросая их в костер, но понимали, что надо прятаться. Теперь он и сам удивляется, что всё в то время для них обошлось благополучно. Для мальчишек это была игра, а все тревоги и переживания доставались на долю родителей.

Что касается утверждения М. Влади - "ты острее, чем другие ребята твоего поколения, чувствуешь на себе сталинские наставления, клевету, чванство и произвол. Ты заклеймишь все это в своих песнях", - то это чистая выдумка. Для всех советских школьников того времени Сталин был непререкаемый авторитет. Не был исключением и ВВ. Теперь известно его патриотическое стихотворение на смерть Сталина. Да и в своем творчестве Высоцкий был далек от того, чтобы прямолинейно "клеймить", будучи уже взрослым, когда это делали уже многие. У него была "своя колея".

И еще сомнительная мысль М. Влади: "Гораздо позже я поняла: из-за всего этого - отца, матери, обстановки и уже тогда изгнания - ты начал с тринадцати лет напиваться".

Конечно, у любого ребенка неизбежны душевные переживания, когда разводятся родители, когда надолго приходится расставаться с родной матерью. Владимир Николаевич близко знал ВВ не только в Германии, но и потом бывал в семье Высоцких на Большом Каретном. Пока ВВ жил у отца, такие выпивки были исключены, отца он боялся. Многие из нас первый раз напивались по-настоящему на выпускном школьном вечере или по окончании школы. Вот и ВВ после окончания школы ушел жить к матери, там он чувствовал себя свободнее от наставлений и строгостей отца. Когда ВЧ бывал в Москве и встречался с ВВ, встречу отмечали прогулкой по Москве и всего лишь бутылкой портвейна на двоих.

В компании друзей Высоцкого, собиравшейся на Большом Каретном, В.Н. Чиркин никогда не был. Однако известно, что хотя многие из этой компании любили выпить, но там ценилось умение пить, а не напиваться. Так что дурная привычка к алкоголю, перешедшая в болезнь, возникла уже позже, когда ВВ ушел из семьи отца, в бытность его в богемной артистической среде и в окружении "поклонников". Но не будем строго судить Марину Влади, просто она искренне выразила свои представления о детских годах своего мужа.

Страдали подобным образом и многие другие артисты, просто Высоцкий оказался самым известным примером. Во время его работы в театре на Таганке с этим пороком пытался бороться главный режиссер Ю. Любимов, обращался за помощью к родителям Высоцкого, не зная, что повлиять на сына они уже не могут. Но во всем ли стоит винить родителей и советскую власть, подобное случалось и случается поныне, в том числе в благополучных семьях и благополучных странах.

В семье Чиркиных в этом смысле все складывалось нормально. Его родители прожили всю жизнь вместе. Сам он женился на своей бывшей однокласснице, и они тоже никогда не разлучались. В их семье тоже один сын. Как и его отец, В.Н. Чиркин стал кадровым военным, а это само по себе требует самодисциплины.

Но вернемся к Германии. После двух-трех лет службы офицеров переводили служить на территорию СССР, и в 1949 Высоцкие вернулись в Москву, а семья Чиркиных переехала в Горький. Для переезда каждой семье выделялся целый грузовой вагон, вещей было много, что-то приходилось и оставлять. По поводу широко публикуемого эпизода о том, как ВВ подарил при отъезде немецкому мальчику свой велосипед, Владимир Николаевич заметил, что велосипедов было много брошенных, остались они от немцев как предметы обстановки. У него было даже два велосипеда, разных марок. Один он увез с собой. В свете этого "подарок" немецкому мальчику немецкого трофейного велосипеда выглядит несколько комичным.

Более интересовало, можно ли было провезти в вагоне какое-либо оружие, например, пистолет. Владимир Николаевич подтвердил, что такое было вполне возможно. Сам он тогда тайком от родителей спрятал и провез "Вальтер". Никаких таможенных досмотров семей военных не было. Так что и ВВ вполне мог привезти из Германии "черный пистолет", который упоминается в знаменитой песне "Большой Каретный". Хотя точно ли так было, В. Н. Чиркину неизвестно. И куда делся потом его собственный пистолет, тоже не помнит.

После Германии жизненные пути друзей разошлись. Переписки они не вели. Писали письма друг другу Вера Борисовна и Евгения Степановна. Они были в курсе всех семейных событий, в том числе и в жизни ВВ. К сожалению, в семье Чиркиных письма эти не сохранились. Осталась фотография Евгении Степановны, подаренная Вере Борисовне, на обороте написано: "Верочка! С любовью или нет, но вспоминай хороших знакомых. 23. II - 49. Женя Высотская (так!)".

Встречались в последующие годы не часто, только когда Чиркины бывали в Москве. Обычно они заезжали по дороге на отдых к Черному морю. Тогда и друзья детства встречались, пока ВВ еще учился в школе и жил у отца. После окончания школы Чиркины по-прежнему бывали у Высоцких на Большом Каретном, но с ВВ встречались совсем редко. У Нины Максимовны Владимир Николаевич никогда не был и с ней не встречался.

В его памяти сохранилась одна из встреч с Семеном Владимировичем. В 1965 г. В. Чиркин, уже старший лейтенант, приехал поступать в Москве в военную академию. С.В. Высоцкий одобрительно к нему относился, а про своего сына говорил с досадой: "А мой вот все какими-то песенками "на ребрышках" занимается...". Конечно, у него тоже была обида на сына, что тот не пошел по стопам отца и не стал военным. При жизни ВВ отец смотрел на его творчество сквозь призму официального статуса и признания.

Тем не менее, С.В. Высоцкий был достойным, незаурядным человеком, друзья его любили и уважали за честность и прямоту. По мнению В.Н. Чиркина не следует верить измышлениям нынешней бульварной прессы, что он якобы писал доносы на сына, считал его антисоветчиком и т.п. После его смерти один из друзей, директор Театра эстрады Б. Брунов, назвал С.В. Высоцкого "светлым человеком". Семен Владимирович был человеком другого времени, других вкусов и взглядов на искусство. Масштаб таланта своего сына и народную любовь к его творчеству он, как и многие другие, смог понять и признать только через много лет.

По мере становления ВВ как известного и популярного человека, В.Н. Чиркин не стремился напоминать о себе, об их детской дружбе. Но ВВ не забывал семью Чиркиных, при случае присылал приглашения на свои спектакли. Бывал на его спектаклях и Владимир Николаевич.

Последняя такая памятная встреча произошла в 1979 г. в начале нового театрального сезона. Майор Чиркин был в это время откомандирован в подмосковный Калининград (ныне Королев). ВВ узнал об этом и передал приглашение на свой спектакль "Гамлет", а после спектакля позвал в артистическую гримерную. Там было много артистов, и жажду они утоляли коричневой жидкостью из сосуда, напоминавшего колбу. Но когда и Чиркину предложили попробовать, оказалось, что это не коньяк, как он полагал, а крепкий чай.

ВВ сидел за своим столом, уже по пояс раздевшись, и как запомнилось его другу, прекрасно выглядел и был в отличной физической форме. Он интересовался жизнью Чиркиных, знал, что его друг живет в Евпатории и там же служит. Спросил даже: "А что же ты до сих пор майор? Может, помощь нужна?". Владимир Николаевич рассказал, что действительно в Евпатории по своей службе он достиг "потолка" и дальше должностного продвижения нет. А сейчас, будучи в Центре Управления Полетами под Москвой видит, что здесь работа гораздо интереснее и перспективнее, но желающих сюда попасть много и шансов на это мало. ВВ загорелся желанием помочь: "Слушай, я ведь многих знаю, наверное, смогу помочь. Скоро надо уезжать, а через месяц позвони, я этим делом займусь". С тем и расстались. Но звонить и напоминать Владимир Николаевич не стал. Посчитал тогда это неудобным, да и подумать не мог, что жить ВВ оставалось немногим больше полугода. Больше свидеться уже не пришлось. В память об этой последней встрече осталась театральная программа спектакля "Гамлет" с автографом: "Чиркиным - добра. Высоцкий".

Биография В.Н. Чиркина интересна не только сама по себе, но и тем, что позволяет представить, как могла бы сложиться жизнь Владимира Высоцкого, если бы он послушал своего отца и выбрал военную карьеру.

После Германии ВЧ продолжил учебу в школе в г. Горьком, а последние два года учился в Воронеже, куда перевели служить отца. В 1956 г. школу окончил, но в строительный институт не смог поступить, пошел работать на завод. В следующем году опять не вышло с институтом, и тогда Чиркин поступил в Тамбовское радиотехническое авиационное военное училище, которое закончил в 1960 г. Потом год служил в Забайкалье, а 1961-1965 гг. в Плесецке в ракетных войсках. В 1965 г. поступил в Военную Академию им. Дзержинского на новое тогда отделение космического телевидения. Закончил в 1970 г. и был направлен в Евпаторию, где руководил телевизионной связью с космонавтами. В 1985 г. уволился в запас, но еще работал гражданским специалистом от харьковского НИИРИ до 2003 г. Во время службы был награжден медалью "За боевые заслуги" и знаком "Почетный радист СССР", а уже в отставке - российским знаком "Заслуженный испытатель космической техники".

За этими краткими сведениями стоит большой труд людей, о которых общество до сих пор мало что знает. Без таких тружеников, как В.Н. Чиркин, советский космический прорыв был бы невозможен. В кругу сослуживцев Владимира Николаевича знали и любили творчество Высоцкого, знали об их знакомстве. Записи песен доставали разными путями, переписывали друг у друга кассеты, с помощью имевшихся тогда в части подручных средств распечатывали тексты. Автору приходилось видеть подобные сборники текстов Высоцкого, распечатанные и склеенные из телеграфных полосок, на бумаге для телетайпов или ЭВМ и т.п. Потом у Владимира Николаевича были даже изданные за рубежом сборники Высоцкого, но всегда всем желающим давал переписывать или копировать, а возвращали не всегда. Зато, как правило, уже в 1970-1980 годы, служившие в части солдаты уезжали в дембель с самодельным сборником текстов Высоцкого.

Вместе с В.Н. Чиркиным обсуждали вопросы, полученные от М. Цибульского, ответы на которые представляют интерес для исследователей жизни и творчества Высоцкого. Однако, как уже отмечалось выше, школа не оставила у него в памяти большого впечатления. Из учителей никто не запомнился, в школе учились вместе девочки и мальчики, в классе было человек 30-40. При этом выяснилась интересная подробность,- как известно ВВ окончил школу в 1955, а вот ВЧ в 1956 году. При этом ему казалось, что с ВВ они сидели за одной партой. Ведь он точно помнит, что всегда вместе ходили в школу и из школы, а в последний год в Германии даже "ухаживали" за одной девочкой по имени Зоя, носили ее портфель, провожали до дому и т.п.

С другой стороны, вспомнил, что в Венгрии, где они были до Германии, школы не было, и учился он с матерью дома. В Германии пошел сначала во второй класс, но потом оказалось, что домашняя подготовка была недостаточной, и его перевели в первый класс. ВВ же, как известно, учился в Германии со второго класса, поэтому получается, что в одном классе учиться они не могли. Разве что в одном помещении и под руководством одного учителя могли быть ученики с разной подготовкой? К тому же в советских школах в начальных классах почти все уроки вел один учитель. Но эти подробности уже, наверное, не уточнить.

Учились друзья без увлечения, как помнится В.Н. Чиркину, всем школьным предметам предпочитали уроки физкультуры. Других учеников уже не вспомнить, потому что потом уже ни с кем из них не встречались. Ученика по фамилии Светлокузов тоже не помнит.

На еще одной сохранившейся фотографии в группе ребят, играющих в волейбол, как считал вначале В.Н Чиркин, тоже нет никого из знакомых. Но на обороте фотографии его матерью, Верой Борисовной Чиркиной сделана запись: "Германия. Бадельстер. Среди ребят Чиркин Володя, Высоцкий Володя, Горбунов Гера. 1947". Это не школа, а пионерлагерь - Бадельстер был какой-то курорт в тех местах. Хотя Владимир Николаевич через столько лет не узнавал ни себя, ни Высоцкого, не доверять записи, сделанной с указанием даты, тоже вроде бы нет оснований. Просто полной уверенности у В.Н. Чиркина не было, хотя иногда, казалось, узнавал себя и Горбунова.

Пришлось автору статьи приложить свои усилия, чтобы разрешить возникшие противоречия. Ведь запись сделана В.Б. Чиркиной не сегодня, а много-много лет назад. Так что и дате, и самой записи следует верить. Тогда и получается, что второй справа Володя Чиркин, четвертый справа Володя Высоцкий, а на крайнего слева В.Н. Чиркин иногда указывал, как на Г. Горбунова. Других вариантов нет. Далее были просмотрены многие фотографии Высоцкого, имеющиеся в Интернете, и отобраны те, где он запечатлен в профиль как на снимке. Сравнение их с увеличенной данной фотографией вполне подтверждает, что на снимке Володя Высоцкий. В конце весны или начале лета 1947-го ВВ было 9,5 лет, а ВЧ и того меньше, он родился 9 апреля. Они и выглядят самыми младшими, другие ребята явно старше. ВВ очень худ, что и понятно, он еще мало жил в хороших условиях. ВЧ на вид чуть младше, но более крепкий, потому что он уже года два с отцом и матерью жил в Австрии и Венгрии. На снимке 1948 г., где играют в чехарду, ВВ спустя год выглядит уже значительно окрепшим. А на снимках 1949-1950 годов он вообще выглядит крепышом.

Так что, по мнению автора, мы имеем и еще одну неизвестную ранее фотографию Владимира Высоцкого. Кроме того, может, кто-то из остальных ребят еще жив и узнает себя на этой фотографии.

На вопрос, в какие игры играли, В.Н. Чиркин сразу ответил: "штаб". Понятно, что эта игра соответствовала представлению ребят о том, чем занимались на фронте их отцы.

По поводу контактов с немецким населением Владимир Николаевич помнит, что это не приветствовалось. Например, школа была разделена на две отдельных половины, одна для советских детей, другая для местных. Да и особого стремления к общению не было, ребятам хватало своего круга. Постоянной немецкой прислуги в семьях тоже не было, возможно, была приходящая для уборки по дому. Пищу готовили жены офицеров, которые, как правило, были в роли домохозяек. По крайней мере, так было во многих семьях.

В.Н. Чиркин тоже обратил внимание, что в творчестве Высоцкого жизнь в Германии никак не отражена, и об этих детских годах он нигде прямо не вспоминал. Возможно, потому, что для него это было непростое и не очень веселое время, связанное с детскими переживаниями и разлукой с матерью. Ведь ВВ по своей сути был веселый человек, любивший шутку и дружеское общение, и недаром сказал в песне: "Я не люблю любое время года, когда веселых песен не пою".

Для многих отцов семейств любимым занятием в выходные дни была охота. В.Н. Чиркин хорошо помнит, что их с Высоцким отцы всегда принимали участие, охотился и сам командующий армией генерал Лелюшенко. В памяти осталось, как свои трофеи охотники после возвращения раскладывали во дворе дома Чиркиных, и многие соседи приходили посмотреть. Обычно это были кабаны, реже какие-то местные дикие козы. От охотничьих трофеев ребята имели свою законную долю. Они отрезали у кабанов хвостики, и потом жарили их на костре. Когда автор рассказал об этом обычае своему приятелю, тот признался, что у него слюнки потекли. Оказывается, в его детстве тоже жарили на костре хвостики, только свиные, и это считалось большим деликатесом.

Страсть к охоте Владимир Николаевич тоже унаследовал от своего отца. Благо в Крыму и до сих пор в сезон можно в степи поохотиться на зайцев, лис, разную дичь. А вот ВВ склонности к этому занятию, в отличие от отца, не приобрел. А жаль, ведь охота требует, кроме физической подготовки, терпения и выдержки, способствует развитию волевых качеств и дает хорошую разрядку. Имеется в виду настоящая, а не начальственная "охота", т.е. убийство животных с помощью самых современных технических средств. До сего времени В.Н. Чиркин привержен активному образу жизни, его редко найдешь дома, много времени он отдает общению с друзьями, работе на даче.

С Владимиром Николаевичем обсуждали приезд ВВ в Евпаторию в 1972 г. на съемки фильма "Плохой хороший человек". Недавно в местной прессе прошла публикация, что Высоцкий при этом проживал на квартире у местной жительницы, когда та болела и к ней приходила женщина-врач, он им пел песни и т.д. К сожалению, эти сведения исходят не от очевидцев, а из третьих-четвертых рук, и их нельзя признать достоверными.

Как сообщил В.Н. Чиркин, к этому времени ВВ уже знал, что он и его семья живут в Евпатории, и если бы у Высоцкого было достаточно времени, обязательно заехал бы к ним. Когда же он сам узнал об участии ВВ в съемках в Евпатории, то в свободный день они с товарищем отправились на поиски Высоцкого. Ходили в гостинице "Украина" по всем коридорам, кричали "Володя!", но нашли только Анатолия Папанова. Вот Папанов проживал в гостинице, потому что во время съемок был в отпуске. О Высоцком от него ничего не добились. Так что в силе остается версия автора, высказанная в статье "Плохой хороший человек" в Евпатории": Высоцкий приезжал только на съемки, и времени ни на что другое у него не было, он тогда еще снимался в Прибалтике и часто был занят в спектаклях Таганки.

В заключение хочется отметить, что в семье Чиркиных всегда тепло относились к семье С.В. Высоцкого и к Владимиру Высоцкому, сохранили добрую память о времени совместного общения. Когда после смерти поэта на Таганке был открыт его музей, то Вера Борисовна Чиркина отослала туда все имевшие к нему отношение семейные фотографии. К сожалению, судьба их неизвестна, Владимир Николаевич в публикациях, посвященных Высоцкому, их не встречал.

Будем надеяться, что нам еще предстоит находить и узнавать новые подробности жизни и творчества поэта.


.