Будущее палестинцев интересует разве что мою бабушку: важно лишь то, что хорошо для евреев

Доктор Илан Рабинович (молодой врач-психиатр, получивший известность после того, как вскрыл вопиющие нарушения в постановке реалити-шоу «Старший брат») взял у меня интервью. Сегодня оно было опубликовано в экономической газете «Глобс» .
После увольнения Авигдора Либермана с поста министра иностранных дел одним из видных представителей НДИ в совместном списке «Ликуд – Наш дом Израиль» стал Яир Шамир. Человек с репутацией бульдозера, чье состояние оценивается в миллионы, последовательно придерживается взглядов и позиции своего отца – бывшего премьер-министра Израиля Ицхака Шамира (благословенна его память).


Слушая Яира в день похорон его отца, я подумал: вопрос сейчас не в том, займется ли он политикой, вопрос в том – когда? После его присоединения к НДИ я принял участие в теледискуссии и почувствовал, насколько чужды ему политические игры. Он естественный, прямой. И в отношениях с прессой ведет себя крайне неосторожно. Он пользуется репутацией человека дела, придерживающегося крайне жестких политических взглядов. По содержанию он - тот же Либерман, просто взгляды свои выражает в гораздо более мягкой, менее категоричной форме. Типичный сабра, которого израильтяне понимают с полуслова.


Я просил Шамира, чтобы он принял меня дома. Он колебался. Сказал, что никогда не беседует с журналистами в домашней обстановке и должен посоветоваться со своей женой Эллой.


Дом Шамиров впечатляет, но никакой показной роскоши там не увидишь. При входе висит картина. Написал ее Яир Шамир. Хобби! Красуются на стенах и другие его живописные полотна.


Отслужив в израильских ВВС 25 лет пилотом и инженером, Шамир занялся бизнесом и сделал головокружительную карьеру. Он был партнером в компании Mercury, которую продали за 4,5 миллиарда долларов всемирно известной фирме HP. Среди прочего, он был генеральным директором и заместителем президента компании «Сайтекс», генеральным директором компании «Элит», председателем совета директоров компании «Эль Аль» и главой концерна «Аэрокосмическая промышленность» (прежде этот гигант носил название «Авиационная промышленность» - примечание переводчика). В первые же месяцы работы на этом посту Шамир заменил 13 из 19-ти начальников управлений. Реорганизация повысила прибыли концерна на сотни процентов. Продолжить коренную реорганизацию гиганта оборонной промышленности, однако, не удалось: этому воспрепятствовали вначале министр обороны Эхуд Барак, а затем и министр финансов Юваль Штайниц, что оставило у Яира Шамира горький осадок.


- Признаки того, что вы станете успешным руководителем, дали знать о себе еще в детстве. Расскажите об этом, пожалуйста.


- В раннем детстве я в течении двух лет жил в семье друзей своих родителей. Отец и мать были бойцами-подпольщиками. Вскоре после моего рождения британские власти арестовали отца и выслали в галут. Вернулся он спустя два года – после провозглашения государства. Была арестована и мама: ее освободили в результате длительной голодовки. Так что по-настоящему я узнал отца только в возрасте трех с половиной лет. Пока отец томился в ссылке, маме негде было жить. Ютились мы на чердаках тель-авивских домов. После возвращения отца из ссылки об устройстве на работу не было и речи: в государственные учреждения бывших бойцов ЛЕХИ не принимали. Отцу приходилось ездить в Беэр-Шеву и Димону – куда угодно, где есть хоть какая-то работа. Домой приезжал на выходные. Соратники родителей – бывшие бойцы ЛЕХИ до конца своих дней так и остались одинокими, аутсайдерами.


- А как повлияло одиночество на вас?


- Со слов мамы я узнал: школьная учительница сказала моим одноклассникам, что я – сын еврейского «террориста», так что им лучше держаться от меня подальше. Но в моей душе это не оставило глубоких шрамов. В детстве я был очень сильным и естественным образом стал заводилой. Перебороть меня было трудно. Я всегда ощущал себя не таким, как все. Никого не боялся. Не было во мне страха ни перед физической силой, ни перед властью. Я был очень независимым. Мосад направил отца на работу в Париж. Прожив там год, в возрасте 12 лет я заявил, что возвращаюсь домой. Отец не стал спорить. После бар-мицвы я вернулся в Израиль. До окончания школы за мной присматривала соседка по площадке.


- Каким отцом был Ицхак Шамир?





- Нестандартным отцом. Он вырос без родителей и не знал, какими должны быть отношения с сыном. Для меня он был старшим товарищем, взявшим меня под свою опеку. Он не играл со мной, не учил ездить на велосипеде. Он никогда не помогал мне делать уроки и не ходил на родительские собрания. Мы играли в шахматы, и отец выигрывал. Поэтому я по сей день ненавижу играть в шахматы. Когда я стал взрослым, один день в неделю я проводил с отцом. Мы говорили с ним обо всем на свете, только не о личном – о политике, о книгах, биографиях великих людей, которые он читал. Такими наши отношения остались до самого конца. И я настолько проникся его взглядами, как будто мы росли вместе.


- Вы известны как хладнокровный руководитель. В ходе реорганизации деятельности концерна «Аэрокосмическая промышленность» вам пришлось уволить многих ведущих сотрудников…


- Иногда у тебя просто нет выхода. Но мы всё сделали более чем по-людски. Кому-то моя прямота неприятна. Но я не стесняюсь посмотреть человеку в глаза даже в тех случаях, когда не так-то легко сказать ему правду.


- Ваша трудовая биография выглядит слишком идеальной.


- Историю пишут победители. Но на каждый успех приходится пять провалов. Тот факт, что Барак и Штайниц не дали мне завершить процесс приватизации концерна «Аэрокосмическая промышленность», которой я посвятил шесть лет своей жизни, оставил горький осадок.


- Вы чувствительны, принимаете все близко к сердцу?


- Боль мне могут причинить только близкие: когда меня предают – мне больно, но я тут же замыкаюсь в себе и стараюсь поскорее забыть имя человека, который меня предал.


- Вы богаты?


- Я могу делать то, что мне хочется. Если бы я захотел пообедать в нью-йоркском ресторане, слетал бы дня на два и вернулся. Я добился этого исключительно благодаря тому, что не боялся риска. Никогда не боялся рискнуть. С другой стороны, мы с женой не собираемся делить между детьми наследство, когда состаримся: поддерживать их семьи нужно сейчас, что мы и делаем, хотя дети категорически против.


- О вас могут сказать, что вы живете на какой-то другой планете.


- Я не родился с золотой ложкой, не получил от родителей ни агоры. Когда я был маленький, в нашей семье на счету был каждый шекель. Не было у нас в доме никакой роскоши, родители боялись потратить лишнюю агору. Мне тоже пришлось нелегко. Случалось, не спал ночами, потому что не знал, смогу ли выплатить своим сотрудникам зарплату. Когда я пришел в «Сайтекс», компании грозило банкротство. За шесть лет я стал совершенно седым. Сразу после того, как меня назначили, я уволил 700 сотрудников. В созданном мною стартапе мы довели продажи до 40 миллионов долларов, но чтобы решить, снизить ли зарплату всем сотрудникам либо провести сокращения, нам пришлось поставить этот вопрос на голосование. Однажды передо мною встала дилемма: дать ли взятку, чтобы заключить сделку. Пришлось отказаться от сделки.


НДИ ИЛИ ЛИКУД?


Вместо того чтобы наконец-то расслабиться и сполна вкусить плоды успеха, сейчас, в возрасте 67 лет, Шамир решил заняться политикой. Если в последний момент не возникнет сюрпризов, он займет в следующем правительстве высокий министерский пост.


- Почему вы избрали НДИ, а не Ликуд?


- Мы с Либерманом единомышленники. Он человек слова. Его политические взгляды ясны, они не меняются. Он не мечется направо и налево. Все это предопределило мой выбор.


- Но у Либермана многое окутано тайной: расследование, слухи…


- Никаких фактов нет – это травля. Да и вообще между реальным Либерманом и созданным ему имиджем – огромный диссонанс. Раз в день мы с ним говорим по телефону. Если приняли какое-то решение – тут же его осуществляем. Он – человек дела.


- Вы станете высокопоставленным министром от НДИ. Какое министерство больше всего вас привлекает: иностранных дел, обороны, финансов?


- Никому никаких условий я не ставил. Надеюсь возглавить одну из тех отраслей, в которых я наиболее силен и опытен.


- Является ли Либерман подходящим кандидатом на пост главы правительства?


- Несомненно! Особенно – в государстве, нуждающемся в существенных реформах. По натуре он реформатор.


- А где ваше «эго»? Хотите ли вы стать главой правительства, как ваш отец?


- В данный момент нет, мне не хватает опыта в политике. Я не занимался дипломатической работой, да и законотворчеством – тоже. Даже если бы мне предложили пост главы правительства, я бы не согласился.


- Вы меня не убедили.


- Я видел, что значит быть премьер-министром. Ад: ни дня, ни ночи, никакой жизни. Не хотелось бы мне оказаться в такой западне – разве что ради достижения очень важной для Страны цели.


- Каковы ваши политические взгляды? Как бы вы решили палестинскую проблему?


- Важно лишь то, что хорошо для евреев в долгосрочной перспективе, а будущее палестинцев интересует разве что мою бабушку. Лжепророки, считающие, что стоит нам отступить с тех или иных территорий – и произойдет чудо, вводят народ в заблуждение. Единственное решение – оставить за Израилем территории, предоставив палестинцам автономию, позволить им хорошо зарабатывать и даже помочь в этом. Но поступаться территориями нельзя.


- Вы создаете государство апартеида.


- Пусть арабы живут в своей автономии, у них своя культура. Я предлагаю им добрососедство, предоставляю автономию. Лучшего решения у меня нет.


- Вы признаете только белое и черное?


- Так проще жить. Если кто-то меня разочаровывает – я его вычеркиваю. Палестинцы разочаровали нас всех.


ПАРАДОКС ВОЗРАСТА


- Знаете, в чем преимущество зрелого возраста, когда тебе за 60? Эго уже не играет никакой роли. Ты всего достиг и можешь позволить себе заниматься тем, что для тебя действительно важно, а не собственной карьерой, - говорит Яир Шамир. - Тебя уже не волнуют мелочи. Это позволяет тебе гораздо лучше руководить, чем в молодости. Сейчас я чувствую себя намного более раскованным, я менее напряжен, меньше опасаюсь допустить ошибку. Меньше всего меня волнует личный успех и уж подавно не занимает то, войду ли я в историю. Руководители в возрасте свыше 60 лет не боятся риска, проще относятся к ошибкам, именно они способны вести за собой молодежь. Меня уже несколько лет тянет в политику. Мне 67 лет – и я понял: сейчас или никогда!


ПОСЛЕСЛОВИЕ ВРАЧА-ПСИХИАТРА


Цельность характера и стопроцентная вера в поставленную перед собой цель – таков Яир Шамир. Безграничное упорство, приносящее практические результаты. Выше – только небо. Капля камень точит. Противники Шамира наверняка скажут: его сила – в той опасности, которую он представляет. Внешность Шамира обманчива: мягкий и деликатный, в действительности он – бульдозер, способный достичь поставленных целей. Он не забудет и не простит. Тигр в овечьей шкуре. Ты либо полюбишь его, либо – возненавидишь, но проигнорировать его невозможно, сколько ни пытайся.


Не знаю, выживет ли он в политике. Если он почувствует, что ему не позволяют влиять, - встанет и уйдет. Ему есть куда вернуться. Но если останется – именно он может стать колоссальным сюрпризом будущего правительства. Возможно даже, те, кто не позволил ему продолжить реформы в концерне «Аэрокосмическая промышленность», столкнутся с Яиром Шамиром, занимающим пост министра обороны.


Абсолютно ясно, что яблонька могла бы гордиться упавшим с нее яблоком.