Израильское общество гордится своими силами безопасности. "Не нападайте на армию, нападайте на меня!" – сказал герой войны Шарон. Советники Шарона с великой мудростью мобилизовали против поселенцев героический образ сил безопасности. И поселенцы, разумеется, попались в ловушку и стали обниматься с народной армией, которая приехала их выселять.
ЦАХАЛ – не народная армия. ЦАХАЛ, ШАБАК и израильская полиция – это военизированное крыло левого израильского истеблишмента. Путь к высшим воинским званиям проходит через скрупулезный политический отсев. Тот, кто не находится на "правильных" позициях или не зарекомендовал себя как перешедший на "правильную" сторону, не будет повышен в чине. На сегодняшний день, благодаря "программе размежевания", отсев начинается уже на офицерских курсах. Отказничество слева будет встречено с пониманием и даже получит негласную легитимацию (Мазуз отнесся к левым отказникам с пониманием и позволил им заклеивать улицы шикарными плакатами, призывающими к отказу от службы на "территориях"). Что же касается отказничества в борьбе с "настоящим врагом" – с поселенцами – то при рьяной поддержке армейских раввинов его определили как "настоящее предательство". Одной из идей, которая разлетелась в пух и прах после "размежевания", была уверенность в том, что ЦАХАЛ не примет участие в этом злодействе. Многие думали (и я в том числе), что еврейское сердце не способно выдержать и хладнокровно исполнить приказ об изгнании евреев. Выяснилось, что ЦАХАЛ-2005 представляет собой бездуховное образование. Это армия с высоким профессионализмом, хорошей боеспособностью и полным отсутствием совести. Ни один высокий офицерский чин не положил на стол начальства свои погоны. А ведь в свое время под огнем врага в Бейруте левонастроенный командир танковой роты Эли Гева отказался воевать, апеллируя именно к проблемам совести. Тот факт, что большинство командиров подавили в себе голос совести – это клеймо позора на всем ЦАХАЛе и, в частности, на всех тех религиозных офицерах, которые прекрасно справились со своей частью работы в организованном погроме. Участие ЦАХАЛа в этой "ответственной задаче" уничтожило его. Сейчас это армия без морали, бездушный механизм, который потерпит сокрушительное поражение в первой же незначительной стычке – а впрочем, даже и в таковой не будет надобности. Вся мощь ЦАХАЛа опиралась на религиозных солдат, носителей высокой мотивации, составляющих примерно половину личного состава лучших армейских частей. После того, как большинство из них запятнало себя участием в этой преступной акции, ЦАХАЛ раздавлен морально. Важно понять: не минометные обстрелы, не арабский террор уничтожили Гуш Катиф и Северную Самарию. Их уничтожил ЦАХАЛ.
Должны ли мы продолжать отдавать своих сыновей в эту организацию? Или, может быть, следует направить молодежь к другим горизонтам, даже если это не сочетается с ценностями сионистского эпоса?
Если мы выбираем жизнь, то нам стоит прояснить для себя без комплексов, что нам полезно в отношениях с ЦАХАЛом, а что нет.

Тезис номер 10. Еврейский народ ("еврей не выселяет еврея")
У большинства солдат и полицейских, которые пришли выгонять меня из поселка Шират а-Ям, были добрые еврейские лица. По большому счету, всю "черную работу" для левой элиты выполнил еврейский народ, электорат Ликуда. Я говорил с ними, они плакали. А потом они выбросили меня оттуда, проявив «чувствительность в сочетании с решительностью», как и требовали от них "хозяева". Если бы они получили приказ стрелять в меня, они выполнили бы этот приказ с той же чувствительностью и с той же решительностью. У них на груди был приклеен израильский флаг и израильский герб. И на фуражке у них был израильский флаг. Как бессознательные роботы, они были готовы под этим флагом на любое преступление. В Шират а-Ям я понял, что у меня больше нет никаких претензий к солдатам Вермахта. Разве можно сравнить многолетнюю и поэтапную промывку мозгов, которую получали немецкие солдаты, с теми двумя-тремя лекциями и телепередачами, которых оказалось достаточно для этих добрых евреев? Не говоря уже о страшных наказаниях, которые ожидали ослушника приказов немецкого командования тех времен. Но не наказание испугало еврейских солдат и полицейских. Они действительно были порабощены ментально и запрограммированы на совершение любой мерзости. Оказалось, что против концентрированной мощи государства, порабощающей индивидуума, могут устоять лишь единицы. Только некоторым солдатам и офицерам удалось не превратиться в роботов, а сохранить человеческое лицо.
Как мы могли подумать, что еврей не изгоняет еврея? Мы ничего не выучили из уроков советской Евсекции, из того факта, что многие евреи были начальниками ГУЛАГов, "капо" – надзирателями в немецких концлагерях и прочими слугами сатаны? Кто донес на Моше Рабейну египетскому фараону, если не его соплеменник, которого тот спас от рук египтянина?..
Еврей, у которого нет Бога, который заменил его идолом вроде Государства, – такой еврей изгоняет еврея, пытает еврея, предает еврея и убивает еврея.
Но те же евреи могут совершить и противоположные поступки. Демонстрант в Офакиме, после двух дней жары и пыли подошел к ближайшему жилому дому и постучал в первую попавшуюся дверь: "Я хочу попросить у вас нечто неординарное. Если не согласитесь, я не обижусь. Могу ли я у вас принять душ?.."
"Пожалуйста, – ответила ему женщина, открывшая дверь, – есть только одна проблема: перед вами в очереди тридцать человек. Присядьте пока, мне нужно выйти в магазин, вот вам ключ…"
Те же солдаты и те же полицейские, когда получат на это приказ, построят Храм – без слез и с радостью. Когда от нас требуют построить Золотого Тельца – мы строим, требуют построить Храм – мы строим. Если мы выбираем жизнь, то мы должны перестать служить идолам, сотворенным руками левых, и взять себе за пример женщину из Офакима. Если получится, успех нам гарантирован.