Эта наша ''семейная'' тайна всем давно и хорошо известна: при том, что отношения между русскоязычной и арабской общинами в Израиле остаются довольно напряженными и именно ''выходцы из нас'' периодически предлагают самые радикальные лозунги по освобождению родной страны от ''кузенов'', имеет место ярко выраженный феномен - арабские парни почему-то стремятся жениться на новых репатриантках из бывшего СССР.


Если уж говорить о любви детей разных народов, то не совсем понятно, почему израильские арабы, желающие жениться на еврейках, предпочитают вновьприбывших своим соотечественницам израильтянкам, при том, что у них зачастую, не один, а сразу два общих языка. Ведь иврит очень прилично изучают в арабских школах, а в еврейских худо-бедно, но преподают арабский, хоть и не во всех.

Ибрагим хочет Наташу

Мы бродим между лавчонками оптового рынка ''Алия'', что в самом начале бесконечной улицы Левински в Тель-Авиве. Меня привез сюда старый знакомый Хаим, владелец русского магазина. Привез ради расширения журналистского кругозора - сам-то он заехал на базарчик, чтобы присмотреть какой-нибудь товарец подешевле. Хаим на этом рынке частый гость, он отлично знает, в какой лавке что искать. Их хозяева - в основном, арабы - его тоже узнают еще издали и зазывают зайти. Продавец макаронных изделий и прочей бакалеи из Бейт-Лехема Ибрагим, подтащив мешки к нашей машине, охотно делится мыслями на разные темы. Сразу заметно, что парень довольно ленив: загрузив один мешок с овсянкой в багажник машины, он предлагает Хаиму самому устроить там второй. Тот сопротивляется. ''Или грузи, или возвращай деньги'', - строго произносит он.

Но вот работа выполнена, можно и поговорить.

- Жениться не думаешь? - деловито осведомляется Хаим. - Тебе давно пора. Нашел девушку?

- Нет пока, - покачивает головой Ибрагим. - Сватали мне нескольких наших. Да не хочу я. Не согласился. Русскую ищу. Может поможешь?

- Зачем тебе ''русская''? - удивляется Хаим. - Языка не знает, привычек не понимает, да и родителям твоим наверняка не понравится...

- Э... я тебе по порядку перечислю, - загибает пальцы Ибрагим. - Во-первых, они красивые. Все производят хорошее впечатление. Мне нужна жена красивая, я вот еще немного у хозяина поработаю, а потом свою лавку открою, красивая женщина привлекает покупателей. Во-вторых, ваши девчонки выносливые, в работе хороши, к обычаям приспосабливаются, причем очень быстро.

- Ну убедил, - смеется Хаим. - Теперь остался пустяк: найти такую, какая за тебя носатого пойдет, - и дело с концом. На свадьбу не забудь позвать!

''Вот тебе и предмет повышенного спроса, - констатирует Хаим, когда Ибрагим со своей тачкой удаляется восвояси. - Русских баб хотят просто все, а израильские арабы тем более''.

Интересно, подумалось мне в этот момент, а пробовал ли кто-нибудь всерьез заняться этой темой?..

Ветреная тема

Я берусь это узнать и вскоре получаю сообщение о том, что тема матримониальных предпочтений израильских арабов давно и всерьез занимает ''компетентные органы'', а также непосредственно израильское руководство. Мне соглашается дать интервью (при условии анонимности) исследователь проблем Ближнего Востока, востоковед с солидным стажем, популярный лектор.

- Итак, почему стремление арабов жениться на репатриантках из бывшего СССР занимает государственные умы?

- Потому что речь идет о некоем национальном противостоянии. Брак с представителем другой национальности подразумевает уступку чужим традициям, до определенной степени вызов своему обществу, отказ от собственной культурной ориентации и переход в другой лагерь. Когда же речь идет об Израиле, где демографическая ситуация развивается не в пользу евреев, очень существенно выяснить, почему девушки, прибывающие в страну для того, чтобы стать еврейками, приобщиться к еврейским традициям, именно здесь делают шаг за черту и уходят из еврейского мира в арабский. Сколько бы ни было таких девушек, - это не может не волновать представителей власти. Мы хотим понять, где допускаются пробелы национального воспитания, если этот феномен имеет место и тенденция нарастает. Кстати, я должен подчеркнуть, что вопрос арабско-русско-еврейских браков возник не сейчас.

- А когда?

- О, у этой проблемы долгая история. Связана она с коммунистическим движением и созданием компартии Израиля. Еще с тридцатых годов прошлого века как для еврейских, так и для арабских коммунистов Палестины стало очень характерным жениться на еврейских девушках, добиравшихся сюда из России. Одни ехали продвигать сионизм, другие - коммунизм. И в том, и в другом случае они казались местным молодым людям представителями аутентичной, подлинной идеологии, все они были очень идейными: либо суперсионистками, либо суперкоммунистками. Вторые изо всех сил пропагандировали интернационализм, который должен был восторжествовать на этой земле. Личным примером они старались приблизить это время и вступали в браки с арабскими коммунистами. Практически все арабские коммунистические деятели того времени были женаты на русскоговорящих еврейских девушках, да и сами они во многих случаях, вполне сносно говорили по-русски.

- А проверено, какие категории наших девушек ныне склонны вступать в браки с арабами?

- Конечно, исследовательская работа в этом отношении не останавливается. Мы проводим десятки интервью с целью установить какие-то закономерности. И определенные характерные просматриваются. Сторонницы интернациональных браков четко делятся на две категории. Это либо очень образованные, хорошо продвигающиеся в карьере женщины, убежденные в том, что высшие ценности наднациональны. Их выбор человека другого ''рода-племени'' продиктован идеологическими убеждениями. Среди новых репатрианток по-прежнему встречаются такие идеалистки, они выходят замуж по любви, которой заведомо чужды национальные ограничения.

Вторая категория это, наоборот, совершенно непросвещенные, необразованные девушки, которыми мало занимались в детстве, и они радуются любому ласковому слову, исходящему от сильного человека. Новые репатриантки, которые чувствуют себя неуверенно в израильской среде, стесняются своего иврита, наиболее податливы на ухаживания со стороны арабских молодых людей. Тем более, что и для них иврит - не родной язык, здесь-то и проявляется солидарность.

Говоря о прогнозах, можно отметить, что первые - сильные, крепкие - становятся надежными женами, пропитываются арабской культурой и идеологией. Вторые - в большинстве своем слабые, зависимые - пополняют ряды ''вторых жен'', часто временных. Но и первой, и второй категории свойственна слабая связь с еврейской культурой и традициями. Они были лишены этого на прошлой родине и не сумели обрести в Израиле. Израильская школа далеко не всегда способна привить репатриантам чувство сопричастности, выстроить в их умах устойчивую конструкцию национальной идентификации, и при первых же дуновениях ветерка она рушится.

- Продолжим ветреную тему. Но ведь кроме идеологии, языка, социального положения, видимо, есть нечто особенное в национальных традициях любви, что заставляет наших пылких девушек пренебречь запретами.

- Конечно, есть. Арабские мужчины, как правило, гораздо более обходительны в процессе ухаживания. Они внимательны, нежны, заботливы и очень настойчивы, в то время, как еврейские парни избегают натиска, поскольку хорошо осведомлены о последствиях слишком навязчивых ухаживаний. Восточная культура взаимоотношений полов гораздо более утонченная и изысканная, чем это может показаться несведующему человеку. Родители юных репатрианток, как правило, ничего не говорят своим дочерям по поводу возможных притязаний молодых людей из арабского сектора, потому что недооценивают их реальную притягательность.

- Ну и, наконец, мы добираемся до главного вопроса: что же находят арабские парни в наших девушках, и почему они избегают евреек-сабр?

- Сначала о сабрах. Девушки, выросшие в системе израильского еврейского образования, в том числе и светского, все-таки гораздо больше привязаны к своим обычаям, корням. Кроме того, они с раннего детства наблюдают противостояние еврейского и арабского секторов населения и чаще всего отвергают любые попытки ухаживания. Об этом заведомом неприятии хорошо знают арабские мужчины.

И еще одно преимущество ''русских''. У наших соседей существует множество всевозможных ограничений на внутринациональные браки: должно быть обеспечено иерархическое соответствие семей, родня жениха не может уступать по значимости и богатству родне невесты и т.д. В некоторых случаях кандидат в мужья не в состоянии обеспечить полагающиеся невесте и новым родственниками подарки. Понятно, что в ситуации ''русской'' невесты, все эти проблемы отпадают. Я посвятил немало времени тому, чтобы разузнать, как же сами арабские парни определяют главное притягательное свойство ''русских'' девушек-репатрианток. Ответ, который не сговариваясь дали сотни парней, меня просто потряс: ''Русийот - йотер метурзанот'' - более дикие, свободные, независящие ни от каких стереотипов, раскованные в любви. В общем, - наследницы Тарзана, и именно это делает их совершенно неотразимыми в сексуальном и социальном плане.

Марина плюс Мамон

Историй, подобной этой, в израильских городах совместного проживания арабов и евреев уже десятки, если не сотни. Но МВД Израиля пока предпочитает этот факт ''не замечать'', статистику не ведет, на официальные запросы по поводу числа межнациональных браков между репатриантами и израильскими арабами, информации не предоставляет. А рядовые обыватели - будь то в Хайфе, Тель-Авиве или Лоде, - как правило, поражаются: ''Надо же, еврейская девочка, а вышла замуж за араба! Да еще во время интифады. Что ей, евреев здесь не хватало?''. Да и в самом деле: стоило ли ехать в Израиль, чтобы в итоге выйти замуж за араба? А мы-то со страниц всех газет кричим, что приехали, ради того, чтобы быть здесь полноценными евреями, а на деле улучшаем арабскую, а не еврейскую демографию!

...В тот день Марина Мачулина, 29-летняя репатриантка из Питера, выпускница пединститута им. Герцена, переводчик с испанского по специальности и мать-одиночка по семейному статусу, меньше всего собиралась с кем-либо знакомиться. Она шла по улице, обдумывала какие-то дела и вдруг наткнулась на большую вывеску ''Выставка арабской книги в центре ''Бейт-а-Гефен''. Тогда она была не в курсе, что ''Бейт-а-Гефен'' - это центр арабской культуры в Хайфе. ''Интересно взглянуть, -подумала она, - как выглядят эти кннги, и не подбросили ли за компанию к ним и русские издания?''. Она обходила стенд за стендом, но русских книг здесь явно не наблюдалось, да и ивритских тоже, и, видимо, разочарование отразилось на ее лице.

- Девушка, что вы ищете? - окликнул ее на иврите симпатичный парень и тут же представился. - Мамон Саид Ахмад. Может, я вам помогу? Русские книги? Нет, об этом мы не подумали. Но в следующий раз - обязательно привезем, не сомневайтесь. А кстати, не могли бы вы рассказать, почему ''русские'' так любят книги?

Он был подчеркнуто вежлив, внимателен, и ему явно хотелось продолжить разговор, но Марина заторопилась по своим делам, лишь отметив про себя, что парень славный.

Вторая их встреча произошла несколько лет спустя, и тоже случайно. Сын Марины от первого брака Даниэль пошел в детский сад. Как выяснилось, садик располагался прямо рядом с домом, где жил Мамон. Поэтому, услышав приглашение зайти в дом, Марина не отказалась, подумав, что если случайность происходит во второй раз, то не такая уж она и случайность. Так началась их дружба.

Мамон заботился о Марине и ее сыне Даниэле, она чувствовала с его стороны уважение. Но со свадьбой он не торопился.

- Я не хотел жениться и производить на свет детей до тех пор, пока не обзаведусь собственным домом, так у нас принято, - рассказывает Мамон. - Поэтому пришлось подождать. Марина не возражала. Она согласилась со мной, и ее готовность понять другого человека меня тоже подкупила.

В общем, спустя девять лет после первого знакомства они таки решили пожениться. Оставалось выбрать, где: согласно религиозной принадлежности она - еврейка по Галахе, он - мусульманин. Переходить в ислам Марина не собиралась. Более того, оставляла за собой собственную фамилию. А межконфессиональные браки в нашей стране, как известно, не заключаются. На Кипр, как большинству пар, которым не светит свадьба в Израиле, им ехать не хотелось, это место было абсолютно чужим для них, а на свадьбе, по мнению обоих, должны были присутствовать свои, близкие люди, хотя бы с одной стороны. Поэтому все взвесив, они предпочли ''русский'' вариант. И улетели в Санкт-Петербург, на родину Марины. Там никого не волновала национальность жениха и невесты. Собрались институтские друзья Марины, школьные приятели. И весело отгуляв свадьбу, пара вернулась в непростую израильскую жизнь.

Марине предстояло войти в большую арабскую семью, со своей системой отношений между тетушками, дядюшками, братьями, сестрами.

- Наверное, моя ситуация облегчалась тем, что Мамон - человек светский и не требовал от меня приобщения к своей религии, а с его родственниками я знакомилась постепенно. Мама его живет в одном доме с нами, общаемся мы часто, и я постепенно нашла в этом некоторое преимущество: поесть традиционные арабские блюда он ходит к ней, - ведь мне удалось освоить приготовление далеко не всех его любимых кушаний. И я была очень рада, что Мамону понравилась простая русская жареная картошка.

Мамон, ныне завхоз и по совместительству садовник того самого ''Бейт-а-Гефен'', где они когда-то познакомились, считает, что у него с Мариной получилась семья хорошая, хоть и не идеальная.

- Конечно, я прекрасно знаю, что арабские жены гораздо больше времени тратят на уборку дома и приготовление пищи, чем моя жена, но мне хорошо с ней, а ее образованностью и умом я горжусь.

- Марина, существует мнение, что еврейки-репатриантки охотнее связывают свою жизнь с арабами, чем сабры, потому что их еврейское образование недостаточно глубоко. Как вы к этому относитесь?

- То, что выходцы из России менее предвзято относятся к арабам, это точно.

- Но ведь русскоговорящая среда как раз, наоборот, более правая...

- Я к этой группе не принадлежу, мои друзья тоже, поэтому давления среды я не ощущаю. А что касается разницы между репатриантками и сабрами, то Мамон порой говорит, что он бы никогда не женился на сабре - хотя бы потому, что не был бы принят семьей девушки.

- Но противостояние евреев и арабов в нашей стране не становится слабее. Расхожее мнение таково, что израильские арабы в этой интифаде поддержали палестинцев, а не израильтян. У вас не болит душа за соплеменников?

- Я знаю, что израильские арабы очень разные: есть обычные, спокойные люди, светского образа жизни, есть очень религиозные, есть экстремисты. Я не берусь сама судить, это слишком сложный конфликт...

Когда у них родилась дочь, Мамон попросил Марину назвать девочку в честь его здравствующей матери - Амирой. И хотя Марину это обстоятельство несколько смутило, подумав, она согласилась: пусть муж будет доволен. Первые слова девочка произнесла по-русски. И сейчас, даже когда к ней обращаются по-арабски, она отвечает только по-русски. Свекровь Марины, понаблюдав за этим явлением, объявила, что теперь она должна выучить хотя бы несколько русских слов, чтобы понимать внучку.

Я спрашиваю Марину о культурной самоидентификации ее детей.

- Но ваши дети, скорее всего, вырастут в арабской культуре. Вам не жаль терять их причастность к культуре еврейской - или русской?

- Трудно сказать, что будет в дальнейшем. Я хочу надеяться на сочетание разных культур. Мой сын ходил в обычный израильский детский сад, и я осталась от этого учреждения не в восторге. Поэтому девочку отправила в ''русский'' садик. Пока основной ее язык - русский.

А теперь посмотрим на ситуацию с другой стороны.

Поныне женитьба для арабского парня - вопрос далеко не простой. Существуют сложные взаимоотношения между разными семьями и кланами, порой весьма нелегко решается вопрос о выкупе за невесту, который должен принести жених. Поэтому ''русские жены'', находящиеся вне имущественно-клановой иерархии, помогли весьма многим обойти брачные ограничения и создать семью, - ведь репатрианток все эти местные условности не касаются. Но все таки я спросила мужа Марины, почему израильские арабы предпочитают брать в жены ''русских'' репатрианток.

- С некоторых пор в некоторых арабских семьях, особенно на ''территориях'', стало принято привозить жен из-за границы, - говорит Мамон. - Поскольку многие арабы прежде получали высшее образование в бывшем Советском Союзе, а теперь едут на учебу в Россию, то и категория привозных ''русских жен'' постоянно увеличивается. Лично я против такого ''импорта''. На мой взгляд, девушка, вырванная из своей среды и оказавшаяся на чужбине без родственников и друзей, очень резко чувствует свое одиночество. Она испытаывает шок, ей чуждо все: кроме языка и обычаев, еще и совершенно незнакомая страна, которая чаще всего совершенно не соответствует ее ожиданиям. Ему все знакомо, а ей - все в диковину, все непонятное, неродное. Конечно, самые сильные все равно выживают и приспосабливаются, но многие не выдерживают и ломаются, возвращаются обратно в Россию. Мне кажется, так заводить семью очень рисковано. В отличие от привозных жен, репатриантки знают про эту страну всё, они ее выбрали самостоятельно, а не просьбе мужа, сами же приспосабливались, выкарабкивались, хлебнули здесь всякого, и никаких сюрпризов для них нет. И если уж они решили остаться в Израиле, так это означает, что они способны жить здесь и не падать в обморок, если вдруг муж оказался безработным или ей самой не удастся найти подходящего места и в доме нет денег. У нее рядом родные люди, родители, есть подружки, так легче. Репатриантки - местные во всех отношениях люди, но при этом они еще имеют европейское образование, знание мировой культуры и широкий взгляд на мир. Вот из них получаются настоящие, надежные жены. Потому ''спрос'' на них на рынке невест постоянно увеличивается. Шестеро моих друзей женились на репатриантках, на подходе седьмая свадьба. Мой приятель Азми Шхади женится на девушке Лене. По неофициальной статистике в Нацерете уже около пятисот таких смешанных пар. Кстати, в случае с привозными женами, общий язык для смешанной пары - русский, с постепенным вкраплением арабских слов. А у нас общий язык - иврит. Так и живем... (С)