В честь дня рождения самого влиятельного в Израиле выходца из бывшего СССР публикуем откровения его самого и его близких. Кто сильнее всех повлиял на Либермана, в чем он поклялся будучи рядовым грузчиком, какие качества ценит в себе больше других, и почему «дорожит» врагами…

Лидер партии «Наш дом Израиль» Авигдор Либерман не любит афишировать свою личную жизнь, даже не отмечает собственный день рождения – 5 июля. На фоне постоянных атак и попыток СМИ выискать «нечто пикантное» об одной из ключевых фигур в израильской политике, он не говорит о своем детстве, родителях и детях. В последние годы и его близкие, уставшие от назойливых журналистов, перестали общаться с прессой. Но так было не всегда. На начальном этапе политической карьеры и сам Либерман, и члены его семьи порой делились с масс-медиа деталями личного характера.
Поскольку получить интервью у него или кого-то из его близких на подобные темы теперь не представляется возможным, в честь дня рождения самого влиятельного русскоязычного израильтянина мы изучили подшивки старых газет. В итоге были отобраны самые яркие фрагменты из разных интервью Либермана, его родителей, супруги и дочери. Мы специально не стали касаться вопросов политики, фокусируя внимание на личной жизни министра иностранных дел.

Родители, детство и юность

«Как подавляющее большинство евреев Бессарабии, мои родители работали в торговле. Мама была бухгалтером целой сети фирменных магазинов, отец последние годы заведовал большим универмагом. Материально родители жили действительно великолепно. Мы не оказались в Израиле случайно или вынужденно – это был наш собственный выбор. Отец еще в довоенном Бухаресте долгие годы был бейтаровцем. Жизнь он прожил невероятно тяжелую: война, плен, десять лет лагерей – с 1946 по 1956 «отдыхал по бесплатной путевке» в Сибири. Пятнадцать лет напрочь выпали из жизни – после такого человек смотрит на мир совершенно иначе. Поэтому я – поздний и единственный ребенок: родился уже после того, как родители вернулись из Сибири».
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Вести», 04.02.1999)
«Он рос хорошим, послушным ребенком. Шалил, конечно, понемногу, как все, но неприятностей мы от него не имели. Очень любил читать. Ему было семь лет, когда он прочитал самостоятельно первую книгу. Это был рассказ Гайдара «Чук и Гек». Он читал и так хохотал… Потом говорит: «Я вырасту большой – тоже куплю своим детям эту книгу». Это был переломный момент. С тех пор он начал читать запоем – одну книгу за другой. У нас в доме книг было великое множество. В Израиль удалось привезти только малую часть…
Эвик попытался писать – и удачно. На третьем курсе написал пьесу, и она получила приз на конкурсе, в котором участвовало много людей, даже видные молдавские писатели… У него была мечта – стать литератором. Когда мы уже жили в Израиле, маленький рассказик его напечатали в газете «Русская мысль». И Эвик получил из Парижа письмо от какого-то русского писателя, который написал, что у него, несомненно, есть талант, но надо очень много работать в этом направлении. Впрочем, это были мечты, а судьба распорядилась по-другому».
(Из интервью родителей, Льва и Фиры Либерман, газете «Новости недели», 03.07.1998)

Семья

«Ивет очень умный мужчина. Он мне с самого начала сказал, что собирается заниматься политикой, чтобы потом у меня не было оснований для претензий. По правде сказать, я знала, что получаю нечто очень особенное. Он родом из Бессарабии – это место известно тем, что там люди сильные и честные».
(Из интервью супруги, Эллы Либерман, изданию «Коль ха-шавуа», 11.07.1997)
«У нас с папой очень особенные отношения, нечто большее, чем просто межу отцом и дочерью. Мы родственные души. У нас одинаковое жизненное кредо: живем только один раз, и нужно многое успеть».
(Из интервью дочери, Михаль Либерман, изданию «Коль ха-шавуа», 11.07.1997)
«О работе отца мы дома почти не говорим. У нас много других, более интересных тем для разговоров – музыка, друзья, школа. Папа интересуется моими успехами в учебе, оценками. Мы вместе отдыхаем, развлекаемся. Он всегда выполняет мои просьбы и находит время со мной погулять».
(Из интервью дочери, Михаль Либерман, ивритоязычным СМИ, декабрь 1997)
Самооценка и личные качества
«У Ивета хорошая голова. Он правильно все рассчитывает. Он никогда не предпринимает поспешных действий. Он тщательно обдумывает каждый свой шаг, прежде чем, что-либо предпринять».
(Отец, Лев Либерман, газета «Маарив», 25.11.1997)
«Вот правда, из того, что обо мне говорят: у меня есть сила воли, решимость, я – тотальный, не разговорчивый, умею добиваться цели. Неправда то, что я – молодчик, сторонник грубой силы, «давлю» людей, мафиози, невежда и грубиян. Это всё стереотипы… Больше всего я ценю в себе хладнокровие. Я сохраняю хладнокровие в любой ситуации. Спросите моих следователей (в полиции), ничто не приводит меня в волнение. Это у меня от отца. Все испытания, которые выпали на его долю, и его сила – в моих генах. Мне было девять или десять лет, когда мы поехали отдыхать на Черное море. Тогда я впервые услышал историю его жизни: как бежал, как в 40-е годы жил в Бухаресте, как бежал в Бессарабию, как спасся от нацистов. Он всегда сохранял силу воли, решимость, хладнокровие. Он понимал немецкий, и был участником подполья в лагере военнопленных. Кто-то их сдал, и членов подполья схватили. Часть была расстреляна, остальные подверглись ужасным пыткам, а его бросили в карцер. Представьте себе карцер в нацистском лагере. Я его спросил, как ему удалось выжить. А он ответил, что и в аду встречаются хорошие люди».
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Маарив», 21.04.1997)
«Он (отец) – человек, оказавший наибольшее влияние на мою жизнь, на формирование моей личности. Каждое утро я начинал с телефонного разговора с ним. После любого выступления по телевидению или по радио я звонил ему, чтобы узнать, нормально ли я говорил. После его смерти, в возрасте 86 лет, я десять дней не мог заснуть. Я блуждал по ночам, думал о нем, о нас…»
(Из интервью Авигдора Либермана приложению газеты «Едиот Ахронот», «7 ямим», 17.08.2007)
«Я работал грузчиком в аэропорту. Однажды мы пахали под палящим солнцем, было ужасно жарко, мы все взмокли от пота. Я присел на минуту, чтобы попить воды. Тут же ко мне подскочил начальник и стал орать: «Почему ты остановился, продолжай работать!». Как раз в тот момент мимо нас пронесся фешенебельный автобус. В мягких креслах, в прохладе кондиционеров, сидели люди в галстуках, свежие, довольные жизнью. Я смотрел им вслед и поклялся, что еще наступит тот день, когда и я буду там, в галстуке, не взмокший от пота, улыбающийся…».
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Маарив», 21.04.1997)
«Я зарабатывал много денег и тратил много, но у меня нет обсессии к тому, чтобы «делать деньги» или к политике. Я не готов стать рабом чего-либо. Я хочу, чтобы у меня было время на хорошую книгу, на театр, теннис, друзей, хорошее застолье. Я всегда говорю, что, если меня не захотят в политике, у меня не будет выбора, как стать русским олигархом. Меня сильно уважают в мире бизнеса в Израиле и в Восточной Европе. Богат ли я? Я богат своими друзьями. У меня есть много друзей с той поры, когда я работал грузчиком в аэропорту. Это – настоящие друзья. В самые трудные минуты именно они подставляли плечо».
(Из интервью Авигдора Либермана приложению газеты «Едиот Ахронот», «7 ямим», 17.08.2007)
«Я стопроцентный оптимист. Более чем далек от астрологии и от всякой мистики. Я антимистик. Верю в здравый смысл, в целесообразность, в себя… Я не идеалист. Но ни в коем случае не циник. Прагматик – да.»
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Новости недели», 04.04.1997)
«Подавляющее большинство людей обвиняет в своих неудачах кого-то другого. Моя жизненная философия зиждется на том, что в случае провала, я, прежде всего, предъявляю претензии к самому себе».
(Из интервью Авигдора Либермана журналу Nota Bene, 06.01.2005)
«Я не могу переделать себя и вступить в игру, правила которой мне не подходят. Моя совесть чиста. Я не боюсь нанести урон своему имиджу и любой ценой буду продолжать начатое дело. Мне очень важно сохранить гармонию с самим собой и своими поступками. Отношение общества меня не волнует. Мне не интересно, что обо мне говорят или пишут».
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Маарив», август 1997)
«Если у человека нет достаточного числа врагов, значит, он ничего не успел сделать в жизни. Да, и враги у меня есть. И я нормально с этим живу».
(Из интервью Авигдора Либермана газете «Маарив», август 1997)

06.07.2011
Игорь Гантман