1 июня 2011 года Израиль отмечает десятую годовщину одного из самых тяжелых терактов в истории страны. За пятнадцать минут до окончания Дня защиты детей житель Калькилии Саид Хутори привел в действие взрывное устройство в толпе подростков, которые стояли у входа в популярную тель-авивскую дискотеку «Дольфи». Погиб 21 человек, 120 получили ранения.
Ответственность за теракт взяла на себя группировка «Исламский джихад». Хутори был провозглашен шахидом – мучеником за веру. На улицах палестинских городов прошли спонтанные манифестации, участники которых стреляли в воздух и раздавали сладости, радуясь гибели «сионистских оккупантов». Глава ПНА Ясер Арафат отказался осуждать направленный против детей теракт.

Большинство пострадавших составили новые репатрианты из бывшего СССР. Семеро погибших, а также немало раненых были учащимися тель-авивской школы «Шевах Мофет», популярной среди русскоязычных израильтян.
1 июня в 18:00 на тель-авивской набережной, около обелиска, установленного в память о погибших на дискотеке «Дольфи», состоится траурный митинг, в котором помимо пострадавших и их родственников примут участие представители правительства. По традиции, многие участники церемонии останутся на месте теракта допоздна – в 23:45 тель-авивскую ночь взорвут автомобильные гудки.
В Ришон ле-Ционе, городе, который претендует на титул «русской» столицы Израиля, пройдет концерт в память о жертвах теракта. В нем примет участие множество русскоязычных исполнителей, среди которых Анна Резникова, Леонид Пташка, Влади Блайберг, Владимир Фридман.
Родственники погибших и те, кто пережил теракт, на короткий срок окажутся в центре внимания общественности, а затем им вновь придется вернуться к борьбе за нормальную, полноценную жизнь. Несмотря на поддержку родных, психологов и социальных работников, каждый из них ведет эту борьбу самостоятельно.
Младшему инженеру Фаику Куляеву в 2001 году было 18. На дискотеку завсегдатай «Дольфи» пришел с другом. «Террорист взорвался в нескольких метрах от нас. Потребовалась пара секунд, чтобы понять, что произошло. Сначала был шок – я посмотрел на себя, и увидел эти отверстия от металлических частиц… Одежда на мне горела, а правая кисть была перебита», – вспоминает он.
Среди погибших были и знакомые Фаика, в том числе – соученики по школе «Шевах Мофет». Он признается, что не смог бы справится без поддержки родных, друзей, школы и даже совершенно незнакомых людей, которые просто приходили его навестить. «Мы все время чувствовали, что не одни», – вспоминает Куляев.
Юноше потребовалась как медицинская, так и психологическая помощь. В его теле все еще находятся осколки металлических предметов, которыми террорист начинил взрывное устройство, чтобы вызвать максимальное поражение. Фаик знает, что теракт, разделивший его жизнь на «до» и «после», будет напоминать о себе всегда.
«Но нужно смотреть вперед. Нельзя опускать руки, хочется жить, нормально функционировать. Конечно, не все гладко – очень много проблем со здоровьем. А Служба национального страхования постоянно пытается урезать процент инвалидности. Можно подумать, что я какой-то вор!» – сетует он.
Куляев активно участвует в разъяснительной работе, выезжает за границу, чтобы рассказать о пережитом. Он ездил в Россию, Германию, Францию. «Я понял, что жизнь дается один раз, и нужно ее использовать по-максимуму, ведь каждый день может быть последним. Я через это прошел и знаю, о чем говорю», – говорит Фаик.
Он признается, что ему сложно общаться с другими пострадавшими в ходе теракта – нелегко найти общий язык после пережитого. О том же корреспонденту NEWSru.co.il рассказала и Марина Березовская – мать 16-летней Лианы Саакян, погибшей в теракте первого июня. По словам женщины, ее угнетает атмосфера боли и скорби, которой наполнены встречи с другими потерявшими детей родителями.
Марина до репатриации работала медсестрой, но из-за теракта не успела подтвердить диплом. Несмотря на многочисленные обращения, ей не удалось пробить бюрократическую стену – министерство здравоохранения отказалось идти ей навстречу, отвергнув также просьбу социального работника, который помогал Марине.
В Израиле женщина открыла косметический кабинет, но была вынуждена оставить бизнес, потому что ей было сложно беседовать с клиентками об их детях и внуках. По ее словам, не было также желания идти вперед, что требуется для развития бизнеса. Сменив несколько мест работы, устроилась лаборанткой.
«Доходит до того, что ты боишься даже пакет молока купить в магазине, потому что не знаешь, к чему это приведет. И конечно, даже учитывая огромную помощь психологов, кроме самого человека его никто не вытащит. На определенном этапе наступает момент, когда ты задумываешься над вопросом, жить или не жить. Я выбрала жизнь», – говорит она.
Многие из тех, кто потерял близких, нередко продолжают вести с ними диалог. Психологи убеждены, что такое «общение» помогает справиться с болью утраты. Но Марина признается, что у нее нет ощущения присутствия дочери.
«Единственный раз был, когда в автобус зашла девушка, и то ли от недосыпа, то ли от нервов мне показалось, что это Ляля. Я ехала, и мне было страшно обернуться, была такая мысль, что я обернусь, и она опять погибнет. И решила, что не буду оборачиваться – пусть будет живая, даже если я никогда ее не увижу», – вспоминает она.
Марина считает, что выжила только благодаря специалистам организации СЭЛА, которая оказывает помощь репатриантам в кризисных ситуациях «Им удается найти к каждому свой подход, и меня они действительно спасли. Только там я научилась принимать помощь», – говорит она.
Социальный работник СЭЛА Наташа Корец напоминает, что помочь можно только тем, кто готов помочь себе сам. По ее словам, люди реагируют на потерю по-разному. Есть такие, что замыкаются в себе, у других обостряются болезни, третьи пытаются родить ребенка.
Представители организации СЭЛА старались с самого первого момента быть рядом с каждой семьей, которой коснулась трагедия – сопровождали ее в морге и на шиве, помогали общаться со Службой национального страхования и другими бюрократическими инстанциями.
«Государство может помочь только в определенных вещах – поддерживает семьи материально, помогает решить жилищную проблему, предоставить гражданство тем, у кого его не было. С остальными задачами лучше справятся добровольцы. Так что именно их сотрудничество – лучший способ решения проблем», – уверена Наташа.
По словам специалистов, в целом психологические последствия теракта для репатриантов оказываются тяжелее, чем для старожилов. Главная причина – отсутствие поддерживающей среды: родственников, друзей, знакомых, соседей. Помимо этого, многие семьи первого июня 2001 года потеряли единственного ребенка. После этого найти в себе силы жить очень непросто.
Имена погибших в результате теракта возле дискотеки «Дольфи»:
Мария Тагильцева, 14 лет
Евгения Дорфман, 15 лет
Раиса Немировская, 15 лет
Юлия Скляник, 15 лет
Аня Казачкова, 15 лет
Катрин Кастиньяда, 15 лет
Ирина Непомнящая, 16 лет
Марьяна Медведенко, 16 лет
Лиана Саакян, 16 лет
Марина Берковская, 17 лет
Симона Рудина, 17 лет
Алексей Лупало, 17 лет
Юлия Налимова, 16 лет
Елена Налимова, 18 лет
Ирина Осадчая, 18 лет
Илья Гутман, 19 лет
Сергей Панченко, 20 лет
Роман Джанашвили, 21 год
Диаз Нурманов, 21 год
Ян Блюм, 25 лет
Ури Шахар, 32 года

31.05.2011
Сайт памяти жертв теракта в «Дольфи»
www.dolfi.ru

---

---

Читайте нас в Телеграм