Почему Израиль так сдержанно относился к борцам с Советским Союзом, несмотря даже на суровую риторику СССР по отношению к самому Израилю?

Даже в период перестройки Израиль дистанцировался от безудержной поддержки антисоветизма, и, как показала история, это была достаточно мудрая позиция, дающая теперь дополнительные возможности для нахождения теперь точек пересечения с позицией нынешнего российского руководства. Хотя и конфронтацию по различным вопросам никто не отменял.

Выбранные в начале 70-х средства, предполагающие открытые пути борьбы за права тех, кто хотел СССР покинуть, были прямой альтернативой предложениям всякого рода националистов, сыгравших ведущую роль в перестроечных событиях.

То, что тогда Израиль не стал безудержно поддерживать крайних правозащитников, позволило ему сохранить лицо.

Сионисты как в СССР, так и в США отказались работать на слом советской системы, выбирая в качестве приоритетного направления всего лишь право евреев на репатриацию в Израиль. Была ли такая позиция оправдана с практической точки зрения?

Известная активистка борьбы за выезд евреев СССР в Израиль Леа Словина вспоминает о своей встрече с представителями израильского посольства незадолго до Шестидневной войны 1967 года. Она рассказала им о том, что сотни евреев, желающих выехать в Израиль, которым советские власти отказывают в этом, готовы начать открытую борьбу.

К ее удивлению, предложение не только не вызвало энтузиазма, но даже было встречено с нескрываемой тревогой. Израильские дипломаты попросили ее воздержаться от активных действий, ибо это могло помешать советско-израильским отношениям.

В это же время начал задумываться о судьбах советских евреев в Нью-Йорке двоюродный брат Леи Словиной, раввин Меир Кахане, которого советская пресса называла не иначе как «пресловутым» или «бесноватым». Однако слава его настигла только в конце шестидесятых, когда он создал «Лигу защиты евреев».

Позже он скажет, что одна из причин успеха открытой борьбы за выезд евреев СССР в Израиль была в отсутствии израильского посольства с 1967 года, ибо представители еврейского государства делали все, чтобы дела не выходили за рамки тайной дипломатии. Открытые акции протеста представлялись им вредными.

Будет несправедливым сказать, что представители официального Израиля вовсе не помогали пробудившемуся в СССР еврейскому движению. Они завозили пособия по изучению запрещенного де-факто в СССР иврита, календари, книги по еврейской традиции.

На протяжении долгих лет они оказывали неоценимую помощь всем тем, кто потом вышел на активную борьбу, после разрыва дипломатических отношений. Важно заметить, что в материалах, которые внедряли представители посольства и различные израильские эмиссары, не было ни слова критики в адрес СССР. Это было категорическим и непреложным императивом работы.

Как мы уже доподлинно знаем сегодня, начавшиеся в 1968 году публичные обращения к международным организациям, демонстрации и попытка захвата самолета в 1970 году были следствием инициативы на месте. Получившие от советских властей отказ на выезд получили тогда название «отказники», а на Западе — «рефьюзники».

Мы знаем, что инициаторы безоружной попытки овладеть самолетом в Ленинграде в 1970 году послали накануне провала сообщение в Израиль о своих намерениях и получили оттуда ответ «НЕТ».

Знаменательно, что кампанию в защиту и в поддержку арестованных вело тогда изначально не правительство Израиля, а «Лига защиты евреев» Меира Кахане и независимые от истеблишмента активисты. Именно они привели к тому, что тема свободы репатриации в Израиль попала на первые странницы американских и западных газет и стала главной помехой для продвижения политики детанта — разрядки напряженности между США и СССР.

Официальный Иерусалим продолжал действовать по тихим каналам тайной дипломатии. Два главных участника «самолетного дела», Дымшиц и Кузнецов, были приговорены к смертной казни. В то же время испанский правитель Франко помиловал у себя двух баскских террористов, приговорённых к смерти за откровенно насильственную попытку угона самолёта. Он сделал это по личной просьбе премьера Голды Меир и таким образом поспособствовал замене в Москве смертных приговоров на пятнадцать лет лагерей.

В то же время всплыл вопрос, ставший предметом споров и раздоров не только между Израилем и некоторыми американскими еврейскими организациями, но и в среде активистов сионистского движения внутри СССР. Как известно, с конца шестидесятых годов в СССР активизировались не только желавшие выехать на историческую родину евреи, но и правозащитники, религиозные подвижники, националисты всех сортов, а также — свободные художники и писатели.

Набиравшее мощь еврейское движение могло тогда вести борьбу независимо от других, но было мнение, что надо идти общим фронтом со всеми, кто стремился к переменам в СССР.

Позиция Израиля, а с ним и сионистов в СССР и в Америке — категорический отказ от попыток влиять на советскую систему. Они объявили своей единственной целью — право евреев СССР на репатриацию в Израиль, следуя доктрине сионизма о том, что только Израиль является домом для евреев. Оппоненты говорили о том, что только фронтальные перемены внутри СССР могут быть общей целью правозащитников и диссидентов и что только в этом случае приподнимется железный занавес и для евреев.

Мы углубляемся в эти подробности дел минувших лет для лучшего понимания основ израильской политики сегодня. При понимании основополагающей концепции израильской внешней политики нам будет яснее, почему Израиль не играл в поддержку перестройки и почему Иерусалим сохраняет добрые отношения с президентом Путиным и его окружением даже в нынешней конфронтационной ситуации.

Уже в начале семидесятых израильское правительство перешло само на открытые пути борьбы, пойдя следом за раввином Кахане и близкими к нему активистами в США и Израиле. Не поймите превратно: радикальные методы «Лиги защиты евреев» осуждались безоговорочно израильским истеблишментом, вплоть до прямого вмешательства для пресечения активности зелотов. Никакая верхоуправщина не любит неподконтрольных радикалов.

Много сотен часов довелось мне беседовать с раввином Меиром Кахане о том, как все это происходило. Будучи радикальным сионистом, он тоже категорически был против вмешательства в дела СССР, которые не касались права на репатриацию и на изучение иврита.

В пору пика деятельности «Лиги» к нему не раз наведывались представители литовских и украинских националистов и предлагали идти вместе против СССР. Кахане артистично сморщился и процитировал сам себя, когда говорил с ними: «С вами? Никогда и ни за что!» Он жестикулировал при этом резко и выразительно.

Израильская правая оппозиции в лице Менахема Бегина и Ицхака Шамира поддержала тогда «Лигу защиты евреев» наперекор правительству Голды Меир. Но в одном они были все солидарны: никаких претензий к СССР по общим правозащитным вопросам.

Можно определенно сказать, что Израиль был настоящим примером невмешательства в дела Советского Союза, которые не имели прямого отношения к Израилю. Мы не даём сейчас морально-нравственной оценки сему воззрению невмешательства. Оно шло вразрез с тем, что делали академик Сахаров и Александр Солженицын. Последний пишет об этом явлении не без внутреннего раздражения в книге «Бодался телёнок с дубом».

Кто был прав с практической точки зрения? Сионистам удалось добиться прорыва в семидесятых, но после десяти лет относительно свободного выезда железный занавес снова опустился сразу после Олимпиады. А потом с перестройкой Горбачева вся система зажима перестала существовать. Времена борьбы отошли в прошлое, а вместе с ними и споры сионистов с демократами.

Политолог Авигдор Эскин.
regnum.ru