Обмен пленного капрала израильской армии Гилада Шалита на тысячу с лишним палестинцев, отбывающих наказание в тюрьмах Израиля, по праву занимает первые полосы газет во всём мире. Во-первых, сенсационны параметры обмена; во-вторых, очевидна значимость этой сделки для ближайших перспектив Ближнего Востока, а это – одна из самых чувствительных зон на сегодняшнем глобусе.
В-третьих же, хотят этого участники сделки или не хотят, но поскольку в ходе обмена на свободу выйдет не одна сотня террористов, на руках которых кровь гражданских лиц, на глазах всего мира создаётся пусть не первый, но необычайно броский прецедент. Прецедент того, как щедро окупаются теракты. И он неизбежно скажется на жизни многих стран, так или иначе атакуемых террористами – в том числе, весьма вероятно, и на России.
Сначала позвольте напомнить факты. Капрал Шалит был похищен пять лет назад во время нападения палестинских боевиков на территорию Израиля. В обмен на жизнь парня похитители потребовали, чтобы израильские власти освободили из тюрем тысячу палестинских заключённых. При посредничестве Египта и Германии начались переговоры, они шли трудно: прерывались, возобновлялись – и вот завершились. Стороны согласились вот на какую процедуру.
Сначала Израиль передаёт Египту 477 палестинцев из своих тюрем, затем ХАМАС – тоже через Египет – отдаёт пленного капрала, а через два месяца Израиль освободит ещё 550 арестантов. Всего, таким образом, получается обмен одного человека на 1027 человек. Около 280 из них – террористы, приговорённые к пожизненному заключению за смерти мирных граждан. Журналисты подсчитали, что на этих людях, всех вместе, – более шестисот трупов.
Президент Израиля Шимон Перес заявил: "Мы амнистируем их, а не прощаем". Но, боюсь, отпускаемые боевики не вполне осознают эту разницу.
Коэффициент обмена шокирует сам по себе. И прежде Израиль менял своих пленных солдат и даже тела своих убитых солдат на заключённых из своих тюрем, но прежде он не бывал так безоглядно щедр. А это чрезвычайно важно. Вот почему. Одним из условий освобождения палестинских заключённых и раньше бывал, и на этот раз остался их отказ от террора. Но статистика прежних лет показывает: как минимум половина боевиков, освобождавшихся при ранее заключённых соглашениях, вернулись к террору.
Поэтому несколько сот матёрых террористов, выходящих на свободу после курсов обмена опытом, пройденных в тюремных университетах, представят более чем реальную угрозу для спокойствия израильских городов. Понятно, что израильские власти будут считать нарушителей обещания утратившими неприкосновенность, но ведь их надо будет ещё снова поймать.
Не удивительно, что такой успех весьма повысит и без того немалую готовность боевиков похищать израильтян ради выкупа – очень уж рентабельный получается бизнес. Вот гордый победой глава политбюро ХАМАС (обратите внимание: не военизированного крыла ХАМАС, которое взяло пять лет назад на себя ответственность за похищение капрала Шалита, а политбюро всего ХАМАС) Халед Машаль и обещает уже палестинским заключённым: "Мы освободим вас всех!"
В одном отношении обсуждаемое соглашение выглядит образцовым. ХАМАС его считает своей победой, и Израиль, во всяком случае, вслух, не признает своего поражения. Из 26 израильских министров только трое проголосовали против, примерно две трети граждан Израиля одобряют совершаемый обмен. Специалисты говорят, что премьер-министр Нетаниягу и пошёл-то на эту сделку отчасти для того, чтобы укрепить свою популярность.
Но, конечно же, у опытного политика были и более весомые причины. Вовне – это "арабская весна". Египетский президент Мубарак, который, при всех своих недостатках, был человек надёжный и обещания свои держал, свергнут. Вероятно, Нетаниягу счёл разумным добиться по пленному капралу хоть какого-то соглашения, пока посредничающий в переговорах Египет не перешёл, например, под контроль радикальных мусульман.
Но важнее, я полагаю, внутриполитическая причина. По-видимому, для прежней позиции Израиля, для знаменитого принципа "с террористами переговоров не ведём", израильское общество перестало быть достаточно единым и достаточно готовым к жертвам.
Понятно, что варианта, не грозящего жертвами, в этой истории не было. Но, по-видимому, опытные израильские политики имели основание полагать, что общество гораздо меньше расположено мириться с возможностью близкой и общеизвестной жертвы – жизни пленного капрала при срыве переговоров, чем с неизбежностью больших, но пока не имеющих лиц и имён жертв от активизации террора после успеха переговоров. Трудно сказать, насколько хороши такие общественные настроения при быстро накаляющейся обстановке в регионе, но они именно таковы.

Реплика Александра Привалова


vesti.ru